Подарок № 1

[claymoreonestring]

Название: О бедном актере замолвите слово
Автор: Йома-душой-весь-на-Севере
Персонажи: Кронос, куча жалких людишек, эпизодически Ларс
Категория: джен
Жанр: трагикомедия
Размер: мини (3399 слов)
Рейтинг: PG-13
Примечание: пре-канон
Краткое содержание: о том, как Кронос, Номер Четыре, дошел до жизни такой

В передвижном театре давали «Бессмертную историю любви благороднейшего из мужей Ромуальда и прекраснейшей из жен Розалинды».
История так себе, да и актеры не очень. Откуда в этой глуши приличные актеры? Но немногочисленные зрители внимательно и даже с интересом следили за перипетиями романа незадачливых влюбленных. И неважно, что Ромуальд – рябой и слегка прихрамывает, а Розалинда полновата и явно не целомудренна. Зато с чувством играли свои роли. Женщины вздыхали, смахивали набежавшие слезы с уголков глаз, предавались сладким мечтаниям о такой же неземной любви. Мужчины комментировали боевые подвиги героя и телесные прелести героини. Можно было не сомневаться, что уже после представления молодящаяся прелестница получит ворох недвусмысленных приглашений.
В отдалении от основной массы зрителей, опершись спиной о ствол раскидистого дуба, сидел мужчина, одетый просто и практично, с приятным лицом дамского угодника, но крепкий и, похоже, сильный. Поначалу на него оглядывались, но потом, увлеченные представлением, понемногу забыли.
Кроноса, бывшего Номер Четыре Организации, а ныне просто Пробудившегося, это вполне устраивало. Чем меньше привлекаешь внимания, тем лучше. Вот какой жизненный принцип он исповедовал в последние годы.
Сильнее любви к театру только любовь к кишкам. Правда, потроха – это для тела, а театр… театр – это, судари мои, для души.
– Не понимаю, что тебе в этом кривлянье? – за деревом обнаружился еще один мужчина, повадками и внимательным взглядом похожий на Кроноса.
– Дурак ты, Ларс. Не понимаешь прекрасного.
Не ответив, бывший Номер Шесть поднялся на ноги одним гибким движением и беззвучно исчез за деревьями.
А Кронос будто бы и не заметил его ухода, продолжая также неотрывно следить за сценой.
Правда, сейчас он видел совсем не то, что на ней игралось.

– Предатель! Негодяй! Изменник! – маленькая белокурая толстушка бесновалась перед ним, швыряла вещи, рвала в клочки своими хорошенькими зубками батистовые платочки, барабанила изящными ножками в шелковых туфельках по полу, а потом, заломив руки, осела на пол и громко разрыдалась. – О, и почему же я только полюбила тебя? За что же мне это наказание? Чем я так провинилась перед богом!
Она рыдала так покаянно и живо, что никто не мог остаться равнодушным. Брось Кронос хотя бы один взгляд на зрителей, и он заметил бы немало влажных глаз, а то и струящихся по щекам слез. Но сейчас… сейчас, когда он был на сцене, он был гадким мерзавцем, ловеласом и картежником, дуэлянтом и вором, сэром Джеймсом, а женщина перед ним была, как ни странно, его единственной любовью, только они оба еще этого не поняли.
И, конечно же, вокруг не было никаких зрителей.
Он протянул к ней руку несколько картинным жестом, проследив боковым взглядом в зеркале, красив ли его профиль, безукоризненны ли манжеты, сверкают ли драгоценности на лацканах сюртука.
– Душа моя…
– Не подходи ко мне! – прорыдала она сквозь ладони. – Не заговаривай со мной… я проклята… я проклята! – истошный вопль прервался глухим стуком, это сэр Джеймс, опасаясь, что вопли привлекут чье-то нежелательное внимание, ловко ударил женщину по голове, отправив ее в пучины беспамятства.
Вздохнул, парой легких прикосновений утер лоб надушенным платочком.
Зрители взорвались оглушительными аплодисментами.
Кронос заморгал, немного растерянный таким резким переходом из одной реальности в другую, но это замешательство длилось всего несколько секунд. В следующее мгновение он, подхватив ручку своей партнерши, раскланивался, расточая улыбки направо и налево.
Конечно, все это было спектаклем. Его сюртук был пошит из самого дешевого бархата, уже слегка потертого, а кружева рубашки просто пришиты к манжетам изнутри. Драгоценности, чей блеск исправно привлекал к себе внимание, всего лишь простые цветные стекляшки, а белокурая красавица под слоем грима была уже изрядно в годах.
Да и имя Кронос было сценическим псевдонимом. Согласитесь, затруднительно иметь амплуа героя-любовника, когда тебя зовут Джон.
В том же духе они отыграли и второе отделение, представив зрителям трогательную историю о том, как негодяй, подлец и мерзавец под влиянием благотворной любви к прекрасной даме преображается и становится добродетельным и благородным человеком. Правда, в конце его все равно казнили, но она, конечно же, сохранила прядь его волос и поклялась быть верной до конца своих дней. И потом отравилась.
Кронос большими жадными глотками пил холодный эль, наблюдая из-за кулис, как расходятся зрители. Многие, в особенности женщины, шли с заплаканными, но счастливыми лицами. Мужчины переговаривались между собой. В целом, они выглядели довольными. Актеров дважды вызывали на бис, а в шляпа для денег выглядела ощутимо тяжелой.
Кто-то размашисто хлопнул его по плечу. Громкий голос мастера Вальди, лидера труппы, прогромыхал над ухом:
– Хорош, собака!
– Врет, как дышит, – кокетливо добавила Апполинария, искренне мнящая себя примадонной. Сейчас, когда уже не нужно было притворяться, она больше не выглядела юной феей, а вполне зрелой женщиной пышных, но весьма аппетитных форм.
– А ты была диво как хороша, Поли! – пробасил Вальди, одобрительно похлопав приму по выдающемуся заду.
Женщина хихикнула и сделала попытку как бы отстраниться, ненароком прижавшись пышным бюстом к своему партнеру по сцене. Кронос одарил ее улыбкой, не делая, однако, никаких поползновений. Она, конечно, была баба что надо, но уж слишком с большими претензиями. Связываться не хотелось.
Так прошел день, и еще один, когда труппа не давала представлений. Вместо этого они репетировали, чинили инвентарь, подковывали лошадей, делали запасы еды и питья в преддверии следующего путешествия.
Кронос так и вовсе отправился в городок при замке, очаровывать девушек.

Никто не предполагал, что над труппой сгущаются тучи.
Гром грянул внезапно. Мастера Вальди призвали в замок, где благородный владетель вручил ему сценарий собственноручно написанной пьесы и пожелал, чтобы труппа исполнила ее перед весьма важными и благородными гостями на следующем празднике.
Все это хозяин рассказал актерам уже поздно вечером.
Кронос взял полистать сценарий. Ему светила главная роль, и очень хотелось знать, что за представление думает устроить высокородный автор. Он не был высокого мнения о талантах благородных. Имея часто неплохие способности, они никогда не делали ничего в полную силу, потому что не нуждались в еде, питье и доме, а только удовлетворяли свой не слишком взыскательный вкус.
Пьеса была… наивна. Прямой, как палка, сюжет о противостоянии добра и зла, на злобу дня вещал о борьбе человечества против ужасных драконов. Сам Кронос с драконами не сталкивался и для собственного спокойствия предпочитал верить на слово государственной пропаганде – целее будешь. Автор, видимо, тоже не сталкивался с драконами напрямую, а потому в пьесе против них шел Великий Герой Света. Добродетельный юноша с ясным взором и горящим сердцем, в одной руке сжимающий меч, в другой – флейту. Имея из брони только пластинчатый пояс и кованые наручи, он, бесстрашно и непримиримо, выступает против драконов. Он идет по бранному полю, усеянному трупами людей и чудовищ, и там, где он проходит, начинают подниматься из земли полевые цветы. Меч в его правой руке сверкает молнией, кромсая и разя врагов направо и налево. А волшебная флейта в левой сама по себе играет и той мелодией воскрешает павших соратников. Вот Герой приближается к самому главному дракону. Он стоит перед ним, маленький и смешной, но флейта продолжает играть, и Герой вырастает до тех же размеров, что и его противник, и, поудобнее перехватив меч, кидается в бой. Бой идет не на жизнь, а на смерть.
…кровь – красная и фиолетовая – смешивается на поле брани, и уже не разберешь где кто. Чудище кричит совсем по-человечьи, а из груди героя рвется совершенно драконовское рычание. И одинаково золотые глаза вдруг на мгновение встречаются взглядами…
Однако, финал… был интересным.

В назначенный день ничто не намекало на цепь трагических последствий, которые вызовет сегодняшнее выступление.
Несмотря на раннюю осень, погода выдалась солнечной и теплой, поэтому празднество было перенесено во двор. Там установили столы и лавки для гостей попроще, а также соорудили возвышение для лорда и самых важных приглашенных.
Труппе позволили расположиться в углу замкового двора. Ради представления их повозки были украшены флагами и гирляндами, а актеры нарядились в свои лучшие костюмы.
Естественно, хозяин праздника решил, что раз нанята труппа, то на других скоморохов тратиться не стоит, и потому еще до начала показа пьесы музыканты играли танцы, а Кронос и Апполинария на два голоса исполняли баллады.
Дело близилось к вечеру. Поздние гости, приглашенные именно к пьесе, еще прибывали. На передвижной сцене, собранно из нескольких повозок, готовили последние декорации. Кронос, уже облаченный в соответствии с ролью в простую белую рубаху и штаны поочередно вертел в руках то огромный бутафорский двуручник, то простенькую деревянную дудочку, настраиваясь на роль. Его противник – дракон – был огромной разрисованной шкурой, которую передвигали находящиеся внутри несколько скоморохов. Дракон получился длинный и гибкий и выглядел впечатляюще.
Первый акт начался, когда солнце стояло еще высоко над горизонтом, и в другом освещении не было нужды.
Сидя на камне посреди поля, молоденький пастушок наигрывал на дудочке простенькую мелодию. Порученное ему стадо разбрелось далеко и только несколько овечек были поблизости (овечки были нарисованы на досках и выглядели весьма мило). Пасторальная картина была прервана грозным звучанием барабана, и на сцене появился второй герой. Волосы его были черны как ночь, а на лице лежала печать страданий. То был Черный Принц, правитель этой земли, рожденный от противоестественной связи его матери с драконом. По взмаху его руки овцы пали, а те, что уцелели, с громким блеянием разбежались в стороны. Не побежал только пастушок. Вскочив на ноги, сжав в руках дудочку, он смело встал перед драконьим выкормышем на защиту родной земли.
Второе действие пришлось на закат. Небеса потемнели, слуги зажгли фонари. Красноватые отблески огня небесного и земного придавали сцене трагический колорит.
Страдающий герой был ввергнут в темницу за то, что посмел встать на пути у Принца. Руки его были скованы, верная дудочка сломана и лежала у его ног, но он бесстрашно произносил положенные героические речи (у Кроноса внутри все аж переворачивалось, и челюсть сводило от пафосных слов). Закончив, он запел подобающую случаю балладу. В другой части сцены был тронный зал. Черный Принц расхаживал по нему взад и вперед и клял своих придворных. Они стояли там же, в страхе перед ним, и то и дело кого-то из них хватали солдаты и тащили на плаху, где несчастный сей же миг прощался с жизнью. Но вот что-то случилось. Черный Принц резко остановился, схватился за грудь и со страшным хрипом упал на колени. «Крови… крови…» – в полнейшем безумии просил он, и придворные с визгом разбежались. Однако его руки вдруг удлинились и схватили их всех. Драконья сущность победила, и действие закончилось тем, что постепенно становящийся Драконом Черный Принц пожрал своих людей.
Третье действие началось уже ночью, при свете звезд и факелов на сцене развернулась апокалиптическая битва между Драконом и Героем. К юному пастуху в подземелье неожиданно пришел таинственный человек, весь в черном, и освободил его. Услышав, что наверху бесчинствует Дракон-Принц, он немедленно захотел ринуться в бой, но Черный Человек остановил его. Из-под мантии он достал три вещи и предложил Герою выбрать одну из них. Меч, который может перерубить драконью шкуру. Флейта, которая может заживить любые раны. И небольшая склянка с питьем, выпив которую, можно получить силу, чтобы сразить Дракона. Но юный пастушок не был идиотом. Меч, флейта и склянка по отдельности были бесполезны, и он, взяв меч, убил Черного и забрал склянку и флейту. Герой и Дракон сошлись в финальной схватке. Меч против когтей и зубов. Человек против чудовища. Свет против тьмы. Жизнь против смерти (мастер Вальди из-за кулис внушительным голосом читал авторский текст). Но Герой не мог одолеть Дракона. И тогда он выпил питье из таинственной склянки, и сила переполнила его. Крепко схватив меч, он с криком ринулся вперед и пригвоздил Дракона к скале. Тот издох. Но едва радость победы проникла в его разум, взметнулась драконья шкура, окутала победителя, и Герой сам стал чудовищем.
И только Черный человек, чудесным образом выживший, демонически хохотал над этой сценой.

Представление закончилось. Кронос вынырнул из-под муляжа дракона, поклонился. Другие актеры тоже склонись в поклоне, привычно ожидая аплодисментов. Ну или свиста и ругани. Однако, не было ни того, ни другого.
Во дворе стояла громкая, оглушительная тишина, сквозь которую просачивался страх.
Кронос осторожно поднял глаза и обмер. Все гости смотрели на возвышение, где пировали особые приглашенные, и там, рядом с хозяином приема, сидел Черный человек. Лорд был бледен. На широком лбу выступила испарина, но он даже не делал попытки утереться, до такой степени он был… был испуган.
Черный растянул губы в нехорошей улыбке, и от одного взгляда на него актеров пробрал холодный озноб. Он сделал знак, и личная стража лорда беспрекословно выдвинулась вперед.
– В тюрьму их.

В замковой тюрьме было холодно и сыро, и кормили здесь крайне скудно. Зато подобралась отличная компания: почти вся труппа и несколько местных, слуг и жителей города, которых замели неизвестно за что. Женщин, кстати, не было. Их всех, даже Апполинарию, еще в самом начале сразу забрали солдаты. Делать в тюрьме было нечего. Чтобы не свихнуться, актеры разыгрывали старые пьесы по памяти, одним только голосом. Женские роли брали по очереди, старательно делая тоненький голосок. И всем узникам становилось как-то легче дышать.
Слухи про тюрьму уже давно ходили странные и жуткие. Будто бы все, кого забрали раньше, даже за самое плевое нарушение (подал туфли лорду вперед штанов), не вернулись.
Время от времени узники травили байки разной степени приличности, однако с каждым днем их рассказы становились все мрачнее и мрачнее. Пока наконец однажды двери камер не открылись и солдаты не вывели их наружу.
Туда, где около зарешеченных повозок их ждал Черный Человек.
Там был и лорд, который так удачно избавился от ответственности за свое детище. По крайней мере, его тщательно скрываемую нервозность Кронос понял именно так: он, может быть, и не был асом в политических игрищах, но зато состоялся как первоклассный актер, а чем та же политика отличается от игры на сцене, совершенно не понимал. Лорд ощутимо нервничал, хотя ему как раз ничего и не грозило. Но под насмешливым и отчужденным взглядом Черного ему было явно не по себе. Пока узники проходили к повозкам и забирались внутрь, его трясло мелкой дрожью.
Решетки опустились, и Черный Человек повез свой живой груз неведомо куда.
А потом был порт где-то на западной окраине империи. Массивный корабль – та же тюрьма, только плавучая, и недели, месяцы беспросветно долгого пути куда-то.
Правда, здесь они как бы не были узниками. Кандалы с них сняли, ведь бежать все равно было некуда, а публика на нижней палубе подобралась не то чтобы хуже тюремной. Судьба свела Кроноса с длинноволосым блондинистыми красавчиком, чьи вежливые манеры и тихий голос резко контрастировали с его совершенно точно армейской выправкой. Бывалый военный как он есть, вероятно, даже офицер. Впрочем, этот Исли оказался вполне свойским парнем. Разумеется, он держал всех на расстоянии, но настолько незаметно, что практически все арестанты считали его «своим». Еще Кроносу запомнился огромный хмурый деревенский детина с выражением тупой злобы в маленьких глазках. Это звали Дафом, он периодически то впадал в почти неконтролируемое буйство, то в столь же неконтролируемую глухую тоску-печаль, забивался в темный угол и там что-то бормотал себе под нос. Четвертым в их маленькой компании был совсем еще зеленый пацан Ларс, его отчего-то Кроносу хотелось опекать, хотя эта малолетняя язва вполне могла постоять за себя сама. Были и другие, попавшие в лапы Черных, причем, подчас совершенно невероятными путями. Исли был добровольцем. Дафа арестовали как дезертира. Ларс – попался под горячую руку вербовщикам.
В середине второго месяца пути на горизонте показалась серая полоска суши. С каждый днем она становилась все больше и отчетливее, пока, на исходе месяца, они не причалили к острову – дикому и скучному. Как ни странно, он был населен, но местная «цивилизация» отстала от материка лет на сто, если не больше. Маленькие, разбросанные далеко друг от друга деревеньки, пара небольших городов, крупный город в центре острова, но не столица. И – странные монстры, охотящиеся на людей, как на скот.
– Йома населяют этот остров с незапамятных времен. Мы не знаем, откуда они взялись, – ответил Черный на вопросы новичков.
Кронос хмыкнул себе под нос. И тут, та же неумелая любительская ложь. Краем глаза заметил кривую улыбку на лице Исли.

Сложную цепь операций и испытаний Кронос запомнил слабо. Он плохо переносил боль и часто валялся в отключке. Придя в себя уже в конце, он с неприятным удивлением осознал, что стал обладателем вспоротого и небрежно зашитого пуза, из которого каким-то чудом не вываливались потроха, белых волос и совершенно серебряных глаз. А еще не хватало многих из тех, кто приплыл сюда на том корабле.
– Они просто не выдержали, – с вежливой улыбкой ответил Исли и развел руками. Даже после преображения он не потерял ни лоска, ни уверенности. За его спиной тенью маячил еще один, кого Кронос никогда не видел. Такой же среброглазый и беловолосый, с мрачной рожей. Исли пояснил: – Это Ригальдо, старый сослуживец.
Потом было присвоение номеров и Кронос, который раньше никогда не держал в руках настоящий меч, неожиданно оказался четвертым. И то только потому, что не видел смысла перебегать дорожку совершенно тупому Дафу.
После этого началась служба. Его распределили в южную часть острова, выделили участок, где он и бродил в поисках йома, сам себе напоминая неупокоенное привидение. Белый, чужой и пугающий всех, кому посчастливилось остаться простыми людьми.
Иногда, когда очередная миссия заносила его в относительно крупные города, выпадало попасть на выступления местных скоморохов (до звания актера эти убогие не дотягивали). Их игра была скучна, безэмоциональна и полностью предсказуема, но он все равно смотрел, обычно забравшись на ветвь дерева или крышу ближайшего дома, чтобы не пугать своим присутствием лицедеев. Потом, в очередном путешествии из одной глухой деревеньки в другую, забывшись, он неожиданно остановился и начал по памяти разыгрывать какую-то пьесу из репертуара мастера Вальди.
Однажды — сколько времени прошло с тех пор он не помнил и не считал — в один из таких дней из придорожного лесочка вышел знакомый парень. Присмотревшись, Кронос узнал Айдана, одного из своих бывших товарищей по труппе. Айдан был с ними на корабле и в лабораториях Организации, и даже пережил операцию, получив в конце концов номер где-то в третьем десятке, но они не общались. Первая десятка, а, в особенности первая пятерка, к которой принадлежал и Кронос, обычно не водилась с низшими номерами. Номер Пять, как и Номер Два, был крайне недоволен своим положением и явно копал под Четвертого. Номер Три был злобен и туп как пробка, да еще и имел дурную привычку не мыться. Голова Номера Два была забита только тем, как бы обойти Исли. А Номер Один, хоть и был самым вменяемым из них всех и к тем, кто ниже по положению, относился с вечной вежливостью и снисходительностью, редко участвовал в групповой охоте, чаще всего проводя время в землях Сутафа. Самому Кроносу было абсолютно наплевать на всех, кто не попадался ему на глаза. В общем, он заботился только о себе да еще о Ларсе; скорее по привычке, чем по необходимости – Номер Шесть не особо уступал ему в силе.
– Сколько лет, Кронос, – поприветствовал его Айдан.
Номер Четыре настороженно смотрел на него. Еще не осознал разумом, но отточенное чутье уже сигнализировало, что-то не так.
У Айдана снова были темные волосы и черные бездонные глаза, за которые его так любили зрительницы.
– Что с тобой стало, Айдан?
– Со мной? Да ничего! Я просто стал сильнее! Смотри! – тело бывшего воина задергалось, пошло рябью, откуда-то полезли щупальца, отростки, и вот уже перед Кроносом высится огромное чудовище. Он никогда не видел драконов, но почему-то сейчас подумал именно о них.
Чудище-Айдан наклонилось к нему. В золотых глазах клубилось безумие.
– Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАКИМ ЖИВЫМ! СИЛА ПЕРЕПОЛНЯЕТ МЕНЯ. ТЫ ДАЖЕ ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕ МОЖЕШЬ, КАК ПРЕКРАСНО СНОВА ЧУВСТВОВАТЬ ГОЛОД…
– Голод?
– ДА, – между огромных сине-стальных губ мелькнул гибкий заостренный язык. – НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, ЧТО ЧЕЛОВЕЧЬИ ПОТРОХА ТАК ВКУСНЫ!
Кронос нахмурился, положил руку на рукоять клеймора. Чудовище-Айдан громогласно расхохотался.
– ТЕПЕРЬ Я ГОРАЗДО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ БЫЛ, НОМЕР ЧЕТЫРЕ!
Воин прищурился. Сила йома, которую источало чудовище, бушевала, словно ураган, и едва не сбивала с ног. Кронос привычно сосредоточился, потянувшись за той силой, что таилась в его собственном теле. Обычной доли точно не хватит.

Тихие шаги приближающегося Ларса выхватили его из воспоминаний. Шестой подошел и молча встал рядом. От него пахло кровью и смертью.
Актеры на импровизированной сцене-повозке уже раскланивались перед своими немногочисленными зрителями, те хлопали, в шляпу летели мелкие монетки. Не густой навар у них был.
Кронос поднялся на ноги и прогулочным шагом, держа руки в карманах, направился к людям. Он особо не скрывался, ведя себя как обычный человек, его заметили только тогда, когда он подошел уже вплотную. Ловя на себе настороженные взгляды еды, подошел к повозке. Актеры боязливо улыбались. Не в силах больше сдерживаться, он активировал силу, и его глаза пожелтели. На лицах актеров проступил страх, а с ним и безумная надежда на то, что пугающий господин отпустит их с миром.
Пробужденный улыбнулся.
– Сколько живу, а вы так и не меняетесь. Играете столь же паршиво.
Хозяин труппы мелко-мелко затрясся, заблеял что-то вроде «благородный господин, мы так благода…», но не закончил, потому что гибкие щупальца точно и аккуратно пробили грудь и ему, и прочим актерам, а потом так же нежно покончили с ничего не успевшими понять зрителями.
Ларс вышел из лесочка, остановился в отдалении, глядя, как Кронос рассаживает и ставит мертвецов в разнообразные позы.

Кронос накрасил им лица их собственной кровью, повесил на шеи кишки вместо украшений. Закончил, критически оглядел композицию, поправил некоторых, а потом запрыгнул на сцену и по всем канонам склонился в изящном поклоне.
– Бродячий цирк дядюшки Кроноса приветствует вас. Сегодня мы представим вашему вниманию героическую пьесу на злобу дня – «Герой и Дракон». Пожалуйста, наслаждайтесь нашим представлением.