Название: Три клеймор - сколько ног?
Автор: Йома-даже-не-курил-но-благодарен-заказчику-за-наводку-на-делянку
Бета: пол-Йомушки
Форма: миди (~ 14 000)
Персонажи: Клэр, Офелия, ОМП (Охуенный Местный Персонаж), местное население, рядом посидел Даэ
Категория: джен
Жанр: драма с катабасисом, клейморский быт
Рейтинг: R
Предупреждения: АУ. Совсем АУ. По мотивам манги "Клеймор" (с ретеллингом, но без Лаки и Присциллы). POV Клэр.
Дисклеймоер: все не Бабы Яги
Краткое содержание: три совместных задания Клэр и Офелии.
От автора: Организация не вполне Организация, клеймор не вполне клеймор, йоки ("серебряная сила") не вполне йоки, и только наши старые добрые йома сохранены без особых изменений. Автор из тех, что предпочитает давать ответы по мере возникновения вопросов у героев, а не у читателей. Взгляд Клэр на Офелию не вполне совпадает со взглядом автора. Офелия лишилась маниакальной жестокости, Клэр стала умнее, зато они получили возможность работать в паре.
читать дальшеМиссия 8-34-155-2. Год 652.
Они встретились на опушке леса за деревней Хазын. Офелия уже ждала, сидя на поваленном дереве и притопывая каблуком, словно в такт пению птиц.
– А, вот ты какая, – сказала она весело. – Выглядишь не особо сильной.
«Привет» замерло во рту у Клэр.
– Ну, нападай! – продолжила Офелия, улыбаясь и по-прежнему не вставая с места.
Клэр опешила, затем как можно более нейтральным тоном ответила:
– Нас послали вместе выявить йома в деревне Лингуне и убрать их. Если мы будем драться сейчас или истратим силу йоки, то, вполне возможно, не сумеем определить зараженных и можем провалить задание.
Офелия округлила голубые глаза, затем звонко рассмеялась.
– Ну и ну! Ты всегда такая?
Клэр не поняла вопроса. Да, она слышала о клеймор, которые любят между заданиями сражаться друг с другом ради оттачивания техники и получения опыта, но ей еще не доводилось сталкиваться с таким явным пренебрежением к полученной миссии. Какая – «такая», ответственная?
– И что, тебе никогда не хотелось проверить свои силы? – допытывалась Офелия. – Драться не любишь?
Клэр поджала губы. Эта клеймор ей не нравилась, но Офелия была назначена старшей задания и, Клэр это помнила, работала в Организации лет тридцать, тогда как опыт самой Клэр исчислялся семью годами. Кроме того, формально грубить ей было не за что.
– Смысл нашей жизни не в том, чтобы просто драться, – сказала она.
– Смысл жизни? – насмешливо переспросила Офелия. – Будь сильнее, убивай виноватых.
– Тогда бы мы не отличались от местных жандармов, – сухо ответила Клэр и тут же спохватилась: не слишком ли это непочтительно по отношению к старшей?
– А ты думаешь, ты очень уникальная? Мы все сделаны из одного материала, – Офелия плотоядно улыбнулась, а Клэр невольно дернула рукой. – Что, ты думаешь о йома? Вот и не угада-ала.
Клэр уставилась на нее непонимающе.
– Кровь, – с наслаждением пояснила Офелия. – Мы сделаны из крови. А знаешь, что есть в крови? Железо. Ну, теперь тебе ясно, госпожа Уникальность? Мы будем биться и лить кровь, и это — всё. Мы поэтому возникли и ради этого существуем.
Хотя Клэр этот разговор не нравился с самого начала – тревожил и казался ненужным на задании, она все-таки не могла не откликнуться на провокацию Офелии: старшая клеймор словно пыталась сбросить со счетов все то, ради чего создавалась Организация и ради чего они жили.
– Нет, – твердо ответила Клэр. – Если бы это было так, у нас бы убрали мысли. Убрали серебряную силу. Мы бы просто сражались и умирали.
– Мысли? Серебряная сила? Какая ты глупая! – Офелия запрокинула голову, словно собираясь не то рассмеяться, не то топнуть ногой. – А-а, придумала! – Она вдруг хлопнула в ладоши. – Давай поиграем? Смотри.
Офелия очутилась возле Клэр и одним взмахом отрубила той обе ноги выше колена.
– Я пойду вперед, – сказала она, отряхивая меч, – обещаю не использовать йоки! А ты прирасти их обратно. Если я приду раньше, то вырежу всех.
– Но мы должны определить, кто заражен! – воскликнула Клэр; действия и слова Офелии ошеломили ее так, что она даже не пыталась подобрать свои ноги.
– Скажем, что чистых не осталось, – Офелия подмигнула. – Если придешь раньше, чем я всех убью – останови меня. – Она убрала меч за спину и ушла в лес.
«Этого не может быть», – твердила себе Клэр, прилаживая ноги так, чтобы совпали основные кровеносные сосуды и края мышц. Когда совмещение удалось, она глубоко вдохнула и выдохнула. – «Этого не должно быть», – решила она и сосредоточилась. На висках вздулись вены: до сих пор ей не приходилось направлять столько йоки сразу в один – да, пусть два – потока, будучи ограниченной во времени. Сдержит ли Офелия слово? Если ей важно убить как можно больше людей безнаказанно… Ей это важно? Клэр ведь может составить рапорт о происшествии, каналы йоки в ногах покажут недавние повреждения, можно поднять расследование. Офелию даже могут лишить должности. Клэр не была уверена, что действительно не хочет этого делать. Тогда чего на самом деле добивалась Офелия?
Восстановив циркуляцию крови, Клэр еще немного посидела, гоняя йоки вверх и вниз по ногам. Еще не хватало броситься вдогонку и потерять ногу… Где сейчас Офелия? Неужели она действительно будет убивать незараженных? Клэр сорвалась с места, на бегу вспоминая все, что слышала об Офелии. Любит драться. Кровожадна, своенравна, непредсказуема. Больше о ней среди клеймор особо ничего не говорили, но зато в завершение красноречиво крутили пальцем у виска. С этим Клэр было легко согласиться: у Офелии очевидно было искаженное восприятие реальности. И еще об Офелии шел нехороший слух, будто ей было все равно, свой или чужой, лишь бы бой был кровавый. Слух был тихий, робкий и поганый. И еще, кажется, он был правдивый.
По мере приближения в воздухе усиливался жесткий запах крови. Клэр влетела в деревню, уже понимая, что опоздала, еще лишь не зная, насколько именно, и приземлилась на главной улице, переводя дух. Деревня была кругового типа: в центре площадь, от нее ногами паука тянулись улицы, каждая с поворотом, одна пошире; их пересекали узкие переулки, частично застроенные, только местный знает проходы. Трудно захватывать, легко сжигать.
На улице лежало несколько трупов. Клэр рванулась вперед, стремясь выбраться на главную площадь: обычно где-нибудь неподалеку находился дом старосты. На главной площади тоже лежали разрубленные тела. Клэр заглянула в пару расходящихся улиц – везде одно и то же. Всюду стоял тяжелый запах крови, мешая отличить йома от чистых без применения йоки.
Она вырезала всю деревню, подумала Клэр. Эта сумасшедшая пришла и действительно вырезала всех, а вся моя йоки ушла на лечение и бег, и я даже не могу засвидетельствовать количество незараженных. Эта тварь все просчитала заранее.
Справа из-за спины раздался то ли женский, то ли детский визг и тут же оборвался.
– А, вот и ты, – лучезарно улыбаясь, из боковой улицы вышла Офелия. – А я думала, куда ты запропастилась. Трудно пришлось?
Меч в ее руке мерно покачивался в такт ходьбе.
Клэр вдохнула, выдохнула и только тогда полностью обернулась.
– О? – Офелия остановилась. – Хочешь мне что-то сказать?
Клэр сжала зубы и бросилась на Офелию. Та уклонилась и словно невзначай ударила мечом в то же место, куда метила четверть часа назад. Из свежих шрамов на ногах брызнула кровь.
– Хорошо держатся, – одобрила Офелия, – молодец. Думала, ты хуже управляешься с йоки.
Клэр сражалась очень собранно. Разницу в силе она поняла сразу: Офелия могла выдержать битву с тремя такими, как Клэр, и все равно победить. Кроме того, у Офелии явно было больше опыта: она легко читала направления атак Клэр и даже то, куда и как Клэр будет отступать между ударами – но прорехи в защите отчего-то не использовала.
«Любит драться», – вспомнила Клэр. Действительно, в чем удовольствие закончить бой быстро, если только что прирезала тридцать-сорок человек, не оказавших никакого сопротивления. Мирных жителей, работавших в поле, готовивших еду, праздновавших нехитрые деревенские забавы. Таких, какие окружали Клэр в детстве, похожих на ее мать и соседских детей.
Клэр перевела дух и почувствовала, как ее накрывает яростью. Офелии это с рук не сойдет. Закрыв глаза, Клэр глубоко вздохнула – и тут же отпрыгнула, услышав визг меча.
– Никаких штучек, – укоризненно сказала Офелия. – Дерись честно!
– Ты бежала под йоки, – выдохнула Клэр, пнув ботинком песок и уклоняясь под руку Офелии в неудобную зону.
– А ты разве нет? – улыбнулась та, делая ложный выпад и завершив его рубящим вертикальным движением. Клэр услышала треск плаща, сорвала его с шеи свободной рукой и бросила на меч Офелии. Пригнувшись, она развернула в руке клеймор и ударила снизу по восходящей дуге.
– Ты кое-что умеешь, – удовлетворенно констатировала Офелия, приняв скользящий удар налокотником. – Только этого маловато.
– Ты обещала, что не будешь использовать йоки, – стараясь успокоиться, проговорила Клэр.
– Разве? – Офелия округлила глаза. – Точно! Спасибо, что напомнила. Больше не буду.
Будь Офелия местным жителем, Клэр дала бы ей оплеуху. Будь она маленькой клеймор, Клэр бы не стала с ней больше разговаривать. Похоже, взрослую Офелию можно было вразумить только мечом. Кроме того… деревня. Тридцать или сорок человек. И еще дети.
Клэр плохо помнила, как она сражалась дальше. Кажется, Офелии понравилось: у той в глазах то и дело мелькали желтые искры. Впрочем, Клэр очевидно проигрывала и без этого. Она отступила в боковую улицу, затем – в переулок. Затем, улучив момент, сбила Офелию с ног и побежала. Перепрыгнув несколько проулков и приземлившись за овином, Клэр встала и перехватила меч. Усилием воли она заставила себя разжать зубы и ослабить хватку на рукояти. Закрыла глаза.
– Нашла-а, – пропела Офелия где-то очень близко, и снова раздался визг воздуха, рассекаемого мечом.
Клэр уклонилась.
– О? – Офелии надо было отдать должное: на новое реагировала она быстро. – А так?
Воздух вокруг пел неприятную песню битвы, стеная на разные голоса – вместо убитых деревенских жителей. Спрогнозировав паузу, Клэр ударила. Раздалось восклицание, и Офелия отдалилась.
Клэр открыла глаза: теперь она поймала волну и могла больше не бояться отвлечься на движения. Офелия стояла в нескольких футах с мечом наизготовку.
– Ты чуть не задела меня, – сказала она неверяще и злобно. – Если бы я не увернулась, ты бы отрубила мне руку.
Одна рука за обе ноги и сорок человек, сказала себе Клэр. И рапорт. И я ее больше никогда не увижу. Если она не убьет меня раньше.
Клэр отмахнулась от лишних мыслей и твердо пошла вперед. Офелия улыбнулась широко и некрасиво – и прыгнула.
Сухая земля под ногами Клэр разошлась с треском, а меч уже летел навстречу подбородку Клэр. Офелия была не просто сильнее – она оказалась очень сильной. Опыт? Ей было достаточно просто наносить удары мечом по мечу и идти вперед. Если Офелия и была когда-то в детстве человеком, это было так давно, что сама она об этом уже наверняка забыла. Глаза Офелии сверкали желтым: она явно собиралась пробудить йоки. Читать ее атаки было бессмысленно – Офелия их не скрывала, она собиралась просто задавить силой.
Тем не менее, чтение йоки — это все, что сейчас было у Клэр. Если этого недостаточно, значит, нужно сосредоточиться больше – потому что другого варианта не было. Клэр сосредоточилась – и наконец вычленила то, что заметила уже давно, но что откладывала из-за сражения с Офелией.
В деревне было не тихо. По всем улицам, не прерываясь, тянулась тонкая линия йоки, следуя изгибам поворотов, разветвляясь и сливаясь. Йоки была незнакомой.
Офелия продолжала нападать.
– Стой! – сказала Клэр и еле успела парировать удар. Споткнувшись, она упала на колено, в голове загудело, когда мечи столкнулись. – Не все умерли!
Офелия остановилась.
– Ты права, – сказала она. – Пора заканчивать.
Она тряхнула мечом. Затем еще раз и еще. И еще. И еще, еще, еще… Меч завибрировал, от Офелией потянуло жаждой крови.
– Пожалуйста, – почти прошипела она, – пожалуйста, не умри слишком быстро.
Оттолкнувшись обеими ногами, Офелия взлетела над головой Клэр. Мелькнули подбитые железом подошвы, затем грохнули по крыше сарая, когда Офелия приземлилась. Пораженная, Клэр обернулась.
Над деревней поднималось большое чудовище из трупов жителей, сцепленных между собой йоки. Тела покачивались, захваченные кто спиной, кто головой, кто ногами, толстые нити йоки проходили через позвоночник, словно нанизывая людей на себя. Опираясь на четыре тонкие лапки, чудовище встало на площади, покачиваясь; сквозь живот из нетуго скрученной спирали десятка тел просвечивало солнце. С обрубленных останков капала кровь.
Это был второй раз, когда Клэр видела Восставшее так близко, и, похоже, второй, когда она не могла ничего сделать. Что-то сверкнуло, и чудовище покачнулось, лишившись одной лапы. Туловище дернулось, затем из упавших тел потянулась нить йоки, чтобы прикрепиться к пузу – снова сверкнуло, и на землю упало еще несколько тел из спирали, образовывавшей живот.
– Чего застыла? – крикнула Офелия, приземлившись и снова прыгая в атаке на другую лапу. – Ноги отнялись?
Клэр бы сказала, что у нее скорее отнялся язык, но в словах Офелии был свой смысл. Теперь она клеймор, у нее есть меч и серебряная сила, и еще у нее есть задание – а вместо этого она бестолково носится по деревне и дерется с напарницей. И мешается под ногами.
Превозмогая тошноту, Клэр встала. От чудовища разило грязной аурой, Клэр мутило: накладывалось недавнее напряжение. Сжав клеймор, она заставила себя перестать воспринимать йоки, затем снова посмотрела наверх. Серебряные нити исчезли, теперь перед Клэр просто висели разрубленные Офелией тела деревенских, колышась в воздухе.
Клэр оттолкнулась и прыгнула. Если обрубить лапы, чудовище упадет, и затем уже можно будет найти его мозговой центр и прикончить. Она размахнулась и ударила – меч прошел через живот нанизанного крестьянина, брызнула кровь. Приземлившись, Клэр обернулась: лапа по-прежнему стояла на земле, тело осталось висеть в воздухе, теперь уже разделенное надвое. Клэр закусила губу: могла бы сразу догадаться по прорехам в туловище Восставшего, что физическое разделение ни к чему не приведет. Если снова не вызвать йоки, она будет бесполезна как воин; но хватит ли у нее сил поддерживать серебряную силу в мече и в теле? Перед глазами немного плыло, руки наливались свинцом: драка с Офелией была слишком тяжелой. Клэр решила, что призовет ровно столько серебряной силы, чтобы хватило изучить Восставшее и найти его центр, а затем вложит все в один главный удар. «Если я промахнусь, есть еще Офелия», – подумала она: в конце концов, Офелия ведь бросила драку ради чудовища, значит, у нее все-таки есть какой-то воинский кодекс. Действия напарницы не поддавались логическому объяснению, но сейчас Восставшее явно было более сильным и поэтому более привлекательным противником, поэтому Клэр считала, что Офелия обязательно сначала убьет его. Что будет дальше, загадывать не хотелось: объяснения своим отрубленным ногам она пока не находила.
Между тем Офелия успешно расправилась с двумя лапами чудовища и отхватила кусок туловища. Восставшее зашаталось, но выпустило несколько новых нитей; свиваясь прямо в воздухе, они ринулись вниз, подбирая на себя тела.
«Зачем оно стремится восстанавливаться? – задумалась Клэр. – Тупая животная тяга или за этим стоит веская причина?» Если Восставшее подпитывается от тел, было бы неплохо лишить его возможности регенерации, уничтожив их, но на это потребовался бы пять-шесть Офелий. Похоже, самым верным решением оставалось все-таки найти центр и уничтожить его. Как можно было определить центр у постоянно регенерирующегося не сплошного тела?..
Рядом, вздымая пыль, приземлилась Офелия, от нее пахнуло разгоряченным потом.
– Так и собираешься сидеть и мечтать? – рявкнула она.
Вместо ответа Клэр усилила приток йоки ровно настолько, чтобы не потерять над ней контроль. Оглядев Восставшее, она заметила более густое скопление нитей в правой части пуза чудовища.
– Кажется, я вижу его центр, – сказала она. – Живот, семь часов, четверть-треть радиуса от центра.
Офелия тоже вгляделась, на ее висках вздулись вены. Потом она ухмыльнулась:
– А я могла бы и сама догадаться: сердце-то там.
«Сердце?..» – Клэр удивленно воззрилась на чудовище, больше всего напоминавшее паука. Клэр понятия не имела, где у пауков сердце; откуда это вообще знает Офелия? Покосившись на напарницу, все еще сидящую рядом, опершись на одно колено, Клэр вдруг поняла: ну да, действительно, если предположить, что лапы – это руки и ноги, и Восставшее имитирует человека, стоящего на четвереньках, то сердце как раз будет там, где его заметила Клэр.
Офелия прыгнула, и ровно в момент начала ее движения центр начал сжиматься.
– Нет! – вскрикнула Клэр. Они забыли, что когда-то это было человеком; даже превратившись, оно пыталось имитировать человека до конца – сердце «билось». Удар Офелии задевал только край центра.
Клэр быстро встала на оба колена и открыла каналы йоки для синхронизации. Ей нужно было совсем немного: подправить траекторию меча, чтобы он прошел ровно через середину «сердца»; на это умений Клэр должно было хватить, она ведь не собиралась управлять самой Офелией. В ту секунду, когда Офелия занесла клеймор, Клэр уже поняла, что опоздала: удар прошел по касательной, отрезав только кусок центра.
Восставшее задергалось, лапы стали укорачиваться: оно перегруппировывало структуру. «О нет, пожалуйста!» – мысленно взмолилась Клэр. Она уже поняла, что Офелия хорошо управляла своей йоки, но собственная сила мешала ей как следует настроиться для изучения других. Сжав зубы, Клэр рванулась вперед: она намеревалась вложить в этот удар все оставшиеся силы. Оказавшись в ярде от туловища, Клэр, стараясь не вдыхать вонь от окровавленных тел, нанесла короткий колющий удар – и в это же время с другой стороны появилась Офелия. Мощный удар разрубил «сердце» Восставшего и снес руку Клэр. Лишившись поддержки нитей, чудовище рухнуло вниз мерзким дождем из кусков тел; Клэр выскочила из-под них, сжимая в левой руке клеймор и зажав в зубах отрубленную правую. Спрыгнув в проулок, она, задыхаясь, упала на колени, приставила локоть и призвала йоки. «В крайнем случае, – билось в голове у Клэр, – научусь орудовать левой. Только не пробудиться. Только бы не пробудиться».
Рядом спрыгнула Офелия.
– Давай помогу! – предложила она, потянувшись к Клэр. Та отшатнулась, схватив левой меч и зажав его в оборонительной стойке.
– Хмм! – протянула Офелия лукаво. – Хорошо, не буду мешать; пойду пока подберу центр – надо же представить что-то в качестве доказательства нашей победы!
Клэр выдохнула, когда напарница ушла, и снова сосредоточилась. Она чувствовала, как вздулись вены, как дрожат ноги, из которых пришлось утянуть всю йоки в руку – а ведь недавно их тоже пришлось приживлять. Если бы только она была защитным типом – но, похоже, то, что рана была свежей, и Клэр недавно вышла из синхронизации, сыграло свою роль: рука прирастала.
Закончив наконец приживление, Клэр еще немного посидела, затем встала, убрала клеймор и пошла обратно на площадь. Если Офелии так хочется, она может забрать с собой хоть все Восставшее по кускам, но сначала ей придется выслушать о себе пару слов.
Офелия уже ждала на площади, стоя в окружении разрубленных трупов и наступив на аккуратно сложенные друг рядом с другом половинки «сердца».
Она улыбалась.
– Видишь? Ты думала не о йоки и не о том, зачем ты живешь, – сказала Офелия. – Ты вообще не думала. Для тебя самым важным было догнать меня и победить, и ты хотела этой победы. Настолько, что даже забыла проверить живых йома – иначе ты бы сразу заметила это: ты ведь видишь йоки лучше меня.
Увидев недоумение на лице Клэр, она неуместно хихикнула.
– Мне об этом сказали, – весело сказала она, закидывая меч за спину. – Неужели ты думаешь, тебя бы отправили на Восставшее такую, как ты есть? Да тебя бы попросту съели.
И нанизали на одну из этих нитей, подумала Клэр, по спине пробежал холодок. На секунду забыв, что собиралась высказать Офелии свое мнение, она неуверенно сказала:
– Но в задании было сказано про заражение йома… – и запнулась. Она уже начала понимать.
– Подумаешь, – отмахнулась Офелия. – От тебя просто скрыли правду. Или можешь считать, что заражение зашло слишком далеко.
Подхватив одну часть «сердца», она пнула вторую под ноги Клэр.
– Твоя – честно заработанная, – Офелия подмигнула.
Пройдя мимо застывшей Клэр, она хлопнула ту по плечу.
– Не волнуйся, – сказала она тихо, и Клэр вздрогнула: такой кровожадностью повеяло от Офелии. – Мне понравилась наша игра про – как ты говорила? – про смысл жизни. Я напишу в рапорте, что тебя можно посылать на Восставших. И мы еще обязательно встретимся и поиграем! Ах да! – она приостановилась. – И не вмешивайся в мою йоки – в следующий раз я отрублю тебе не руку, а голову.
Не дай бог, подумала Клэр, почувствовав себя словно на осыпающейся горной тропе. Не дай бог случиться этому следующему разу.
Миссия 8-14-64-2. Год 653.
– Вот мы и еще раз встретились, – с улыбкой поприветствовала ее Офелия.
Стояла ночь. Лето только начиналось, но кое-где уже поспели ягоды; их сок забрызгивал обувь, оставляя крошечные темные пятна. Густая листва дружелюбно шелестела, на мили вокруг не было ни единого темного духа или йома. Предстояло пройти полтора дня пути до места, в котором были замечены двое Восставших – их нынешняя цель.
После первой встречи Клэр написала подробный рапорт, не забыв упомянуть и отрубленные ноги. Выждав несколько заданий, она, вернувшись на базу, прямо пошла к куратору Даэ и спросила, какие дисциплинарные меры были приняты против Офелии. Даэ хрипло рассмеялся.
– Беспокоишься за своих коллег или за себя? – поинтересовался он.
Клэр поджала губы. Ход мыслей и чувство юмора Даэ она никогда не понимала. Кто его вообще назначил ведать внутренними делами клеймор, если он так несерьезно воспринимает самих воинов?
– Она поставила задание под угрозу срыва.
Даэ округлил левый глаз и ухмыльнулся правой стороной рта («И как ему это только удается? – подумала Клэр. – Может, асимметричный парез?»).
– Ничего не было под угрозой, – вкрадчиво сказал он. – Просто она тебя испытывала.
– Она причинила намеренный вред моему здоровью, что создало риск для операции, – гнула свое Клэр.
Даэ откинулся в кресле, присвистнул, втянул шею и пожал плечами. «Не мужик, а рептилия», – вспомнила Клэр слова клеймор Хелен.
– Попробуй в следующий раз отнестись к ней более серьезно, – посоветовал Даэ. – Она отличный воин, но иногда всем нужен мудрый совет. Иди, иди, – он замахал левой рукой, пододвигая к себе правой стопку бумаг и ногой подпихивая ножку стула, чтобы придвинуться ближе к столу, – ничего мы делать не будем.
На взгляд Клэр, Даэ больше напоминал не рептилию, а трех разных человек, собранных воедино, каждый из которых продолжал жить своей жизнью и иметь отдельное мнение. Клэр хотела возразить, что она обращалась с Офелией предельно серьезно, что она вообще всегда воспринимала все серьезно, но Даэ уже ушел всеми своими личностями (если они у него и действительно были разными) в документы, поэтому она развернулась и вышла. К чему куратор сказал про «мудрый совет», она не поняла: то ли относиться к Офелии серьезно он искренне считал мудрым советом, то ли предлагал Клэр давать советы Офелии. Последнее Клэр плохо себе представляла, что касается первого, она затруднялась быть более серьезной или менее – она всегда была одинаковой.
Как бы то ни было, основную мысль она уяснила: с Офелией никто ничего делать не будет, по крайней мере, на административном уровне. Клэр не была уверена, что, отрежь она ноги Офелии, все было бы точно так же; в любом случае, рубить напарниц она, даже если бы могла, не собиралась. Следующие несколько заданий, которые им выпало делать вместе, Клэр старалась уяснить для себя логику поведения напарницы. Это оказалось труднее, чем она рассчитывала. Офелия словно из принципа поступала то так, то иначе: то она руководствовалась долгом, то настроением, то какими-то своими идеалами (если она вообще мыслила такими понятиями). Довольно скоро Клэр поняла, что гораздо проще не пытаться найти единый принцип, стоящий за действиями Офелии, а выработать некоторые реакции на определенные ситуации, чтобы получить желаемый итог. На заданиях нужно было следить, чтобы Офелия всегда была при деле и не отвлекалась на местное население или бои с другими клеймор. При получении назначения Клэр обязательно изучала карту, чтобы найти маршрут, одновременно и короткий, и достаточно удаленный от деревень и мест выполнения заданий других групп. Когда Офелия предлагала поиграть, нужно было держаться твердо и при этом не отвечать отказом: Офелия могла сколь угодно долго атаковать в лоб, но искать околичные пути ей не давало отсутствие прямого «нет». На провокации Клэр старалась поддаваться ровно настолько, чтобы хищный интерес напарницы не переходил в жажду крови. Все это утомляло не меньше, чем сами бои с Восставшими, на которых Клэр посылали набираться опыта «под присмотром старшей клеймор». В то же время Клэр не могла не признать, что сражалась Офелия превосходно. Помимо бешеной силы и действительно богатого опыта на ее стороне была удивительная интуиция – словно Офелия сама могла бы сделать то или иное движение, пробудись она. Она могла вестись, перехватывать инициативу и снова отдавать ее чудовищу, могла сделать битву очень долгой или убить противника за два-три удара – но никогда не повторялась и всегда получала громадное удовольствие. Если бы речь шла не о сражении, а о чем-то ином, можно было бы рискнуть предположить, что Офелия вкладывала в бой всю свою фантазию; впрочем, такое допущение казалось Клэр слишком смелым для воинов, какими они были. Возможно, сама Офелия считала иначе. Клэр ее мнения никогда не спрашивала, хотя, заметив это, затруднилась определить почему. Впрочем, Офелия не стеснялась сама высказывать точку зрения по любому вопросу, который считала достойным внимания.
В целом, работать вместе оказалось даже труднее, чем Клэр ожидала. Например, с Офелией было трудно договориться: она просто сверкала улыбкой, говорила «а по-моему, вот так лучше» и показывала, собственно, как именно, своим мечом. Однажды Клэр подумала, что было бы куда удобнее, например, присвоить всем им порядковые номера: кто старше, тот и прав. В организации, члены которой привыкли решать дела мечом, субординация казалась рациональнее координации. Тогда, наверное, Офелия была бы старшей, а Клэр вообще числилась где-нибудь в конце. Могла бы она подчиняться такой сумасшедшей?.. Скорее всего, подумала Клэр, Офелия бы просто убила ее в одной из своих хищных игр, и почувствовала, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Может быть, субординация без учета личных качеств была не такой уж и отличной идеей: по крайней мере, сейчас у Клэр были способы повлиять на решение Офелии, пусть и не такие сильные, как ей бы хотелось.
Несмотря на все сложности, Клэр ясно сознавала: она действительно становится сильнее, выполняя задания с Офелией. В конце концов, пусть слова Даэ про «мудрый совет» оставались непонятными, серьезное отношение оказалось действительно лучшим подходом, и верным признаком этого Клэр казалось то, что Офелия больше не рубила ей ноги или руки. Было это заслугой Клэр или у самой Офелии иногда наступали просветления в помутненном жаждой крови сознании, Клэр пока разобраться не могла. Она была уверена, что Офелия по-настоящему ненормальная. С точки зрения Клэр, той бы больше подошла в пару какая-нибудь Рафтела: сложить ее контроль с безумной силой Офелии, и получилась бы неуязвимая пара, способная выполнить любую миссию на уничтожение. С точки зрения Офелии сама Клэр наверняка была воплощением скуки.
Во всяком случае, каждый раз при встрече с Офелией после перерыва Клэр знала, что задание снова будет выполнено, а в ее глазах это было все-таки главным.
– Чего ждем? – с нетерпением спросила Офелия, заметив, что Клэр не двигалась.
– Сейчас, – ответила Клэр. Отцепив с пояса мешочек, она вытряхнула на ладонь две пилюли. Офелия, скривившись, взяла одну, с презрением осмотрела и, закинув в рот, развернулась и направилась в лес. Клэр тщательно прожевала свою, прежде чем последовать за напарницей: та лучше знала эти края и могла показывать дорогу.
У этих Восставших оказалось гиперразвитое чувство йоки: они чуяли носителей серебряной силы издалека, получая время подготовиться к засаде. Именно на этом провалилась предыдущая группа, и Клэр получила на базе срочное переназначение и пилюли, уменьшающие йоки. Действие препарата длилось двадцать восемь часов, и в задачу клеймор входило рассчитать время прибытия так, чтобы не предупредить Восставших о себе заранее и при этом, когда дело дойдет до столкновения, уже иметь возможность сражаться в полную силу.
Именно поэтому, хотя клеймор двигались без применения йоки, Офелия к вечеру следующего дня заметила, что они придут слишком рано, и предложила сделать привал.
– Отсюда, – она указала на приметный дуб, раздваивающийся кверху; с той точки, где клеймор остановились, вершина его кроны совпадала с вершиной холма, – ровно шесть с половиной часов пути.
Клэр прикинула: пилюле оставалось действовать еще одиннадцать часов.
– Остановимся здесь? – спросила она.
К ее удивлению, Офелия махнула рукой налево:
– Там есть неплохой ручей, можем искупаться. – Заметив колебание Клэр, она не то рыкнула, не то рявкнула: – Ну что, ты собираешься просто сесть прямо тут и просидеть почти пять часов истуканом?
Клэр, подумав, кивнула:
– Ты права. Пойдем искупаемся, от нас будет меньше пахнуть дорогой – больше шансов подойти ближе незамеченными.
Офелия немного странно посмотрела на нее, потом вдруг рванула с места.
– Кто проиграл, тот ищет дрова! – крикнула она на бегу и скрылась из глаз так быстро, что Клэр даже не успела удивиться, что еще за дрова.
О каких дровах шла речь, Клэр выяснила довольно быстро: Офелия считала, что после купания будет отличной идеей обсушиться у костра, а заодно перекусить. Клэр воспротивилась.
– Мы не можем допустить, чтобы от нас несло дымом, – сказала она. – Поешь, если ты голодна, но костер разводить не будем.
Офелия посмотрела на Клэр с жалостью.
– Ты правда считаешь, будто у Восставших какой-то обостренный нюх? – спросила она. – Или планируешь за секунду преодолеть пятьдесят миль и напасть на них ровно тогда, когда спадет пилюля? Когда мы окажемся на расстоянии их обоняния, они уже почуют нашу йоки.
Клэр вынуждена была признать, что в словах напарницы был свой резон.
– Хотя, – лукаво улыбаясь, продолжила Офелия, – мы можем обхитрить их и прикинуться путешественниками! Как тебе такая идея? Две аппетитные девушки, пахнущие лесом, дымом и приготовленной едой – отличная пожива! Что до йоки, сейчас во многих деревнях водятся йома, может, мы как раз из такого места: вступили в контакт, вот от нас и пахнет. Да, так и сделаем!
Клэр принялась переубеждать Офелию, но та ласково посмотрела и сказала:
– Неужели ты не доверяешь мне? Поверь, я лучше знаю, что они умеют, а что нет. И, в конце концов, нам ведь все равно: так или иначе нас заметят, так давай развлечемся!
Пока Клэр собирала дрова – разумеется, она проиграла гонку до ручья, хотя бы потому, что не знала точной дороги, – Офелия как-то поймала куропатку, и они зажарили птицу. Содрав подрумянившуюся шкурку, Офелия разорвала ее и бросила половинку Клэр.
– Натри волосы, – сказала она и принялась сама возить по косе.
– Зачем? – удивилась Клэр.
Офелия тоже удивилась.
– Ты что, не знаешь, что волосы лучше всего держат запах? Клэр, ты меня так удивляешь иногда! – Клэр могла бы вернуть ей эти слова, но промолчала. – Где ты вообще жила до того, как попала в Организацию, на дне болота? Ты совсем ничего не знаешь!
– В деревне, – неохотно ответила Клэр. – В Ма…
Офелия расхохоталась.
– Другого ответа я и не ожидала, – заявила она. Клэр не поняла: какой может быть еще ответ на вопрос «где жила»? – На дне болота жизни нет, – продолжила Офелия, откусывая от своей половины куропатки. – Жа пваээа.
Что это должно было означать, Клэр не смогла догадаться. «Я победила»? Они вроде и не сражались.
Доев, они сожгли кости на остатках дров и немного посидели. Летняя ночь была теплой, но костер добавлял ей какой-то иной налет: на заданиях огня почти никогда не разводили и уж точно не оставляли догорать, всегда затаптывая, торопясь идти дальше. Клэр вдруг вспомнилась печь, стоявшая в их деревенском доме. Старая, полуразвалившаяся, с дырами в трубе, она нещадно чадила, когда Клэр, подсмотрев у соседей, однажды попыталась ее растопить. Старик тогда накричал на нее и побил, и Клэр больше не пыталась повторить топку.
Воспоминание было не особо приятным, и Клэр подняла голову. Офелия, похоже, сохраняла прекрасное настроение, в которое пришла после купания. В чем была причина, Клэр не знала, и угадать было трудно; поразмыслив, Клэр пришла к выводу, что Офелия, возможно, просто радовалась возможности поребячиться, увидев в этом очередную «игру».
– Клэр, у тебя есть друзья? – спросила вдруг Офелия.
– Есть, – соврала Клэр.
– Кто? Мирия, наверное?
Клэр слабо улыбнулась и кивнула. Пожалуй, они с Мирией были чем-то похожи: обе предпочитали держаться сдержанно и обособленно, обе руководствовались разумом и долгом, обеих на базе называли «гордыми». Хотя, с точки зрения Клэр, равнять их было оскорбительно для Мирии – та была раз в пять сильнее, – иногда Клэр казалось, что при каких-нибудь других обстоятельствах они могли бы сойтись.
– А еще? – допытывалась Офелия.
– Денев, – подумав, сказала Клэр.
– Да ну, они же с Хелен! – недоверчиво фыркнула Офелия. – Или вы там на троих?
– Нет, с Хелен я не дружу, – покачала головой Клэр, делая вид, что не замечает намека: про противоестественный интерес Хелен и Денев друг к другу шептались, но Клэр считала, что, даже если это было правдой, разговаривать об этом не стоило.
Офелия только хмыкнула.
– Ну ладно, я знаю, что ты не такая. Ты слишком скучная для всего этого. Значит, больше ни с кем не дружишь, да? А с кем бы хотела?
Клэр не понимала, куда гнет Офелия. Простое любопытство? Двойное задание: проверить наклонности и привязанности Клэр? Но зачем? Костер уже потух, и выражения лица Офелии было не видно; впрочем, Клэр сомневалась, что сможет разгадать его. В любом случае ответ стоило выбирать тщательно; Клэр остановилась на самом достойном варианте, вызывавшем, с ее точки зрения, меньше всего вопросов.
– С Галатеей.
– У-у! – отреагировала Офелия. – Хочешь быть такой, как она, да? Такой же сильной, умной и йоки управлять?
Кажется, Офелия никогда не уставала проявлять любопытство, устало подумала Клэр.
– Правда, почему? Ей же никто не нужен, она даже на задания всегда одна ходит, – продолжила Офелия.
– Мне есть чему поучиться у нее.
– Да ну? – насмешливо спросила Офелия. – А что ты-то сама ей можешь дать? Тебе до нее лет сто минимум – в холодной воде.
– В воде? – удивилась Клэр. – Почему в воде?
При слабом свете углей было видно, как Офелия пожала плечами.
– Мой брат так всегда говорил. Сначала рассказывал что-то, а потом добавлял: «В холодной воде». Это значит – вообще никак.
Клэр слабо улыбнулась.
– А знаешь, – продолжала Офелия тем же тоном, – говорят, ты в начале своей карьеры убила клеймор. Притворилась, будто хочешь помочь, когда она была ослаблена после сражения, и отрубила ей голову.
Клэр окаменела.
– Что? – лукаво спросила Офелия.
– Это неправда, – справившись с собой, ответила Клэр. – Терезу должны были казнить за превышение силы, и она выбрала смерть в сражении с сильным организованным отрядом йома и Пробужденным.
– И все? – Офелия не скрыла разочарования. – А ты где была? Из кустов подглядывала?
– Меня там вообще не было, – холодно ответила Клэр. – Моя деревня оказалась ближайшей к месту боя, поэтому к нам потом зашли зачистить после йома серебряной силой. Я просто ушла вместе с ними.
– Сама?
Они насильно никого не забирают, хотела сказать Клэр, но вместо этого просто кивнула, надеясь, что ее движение будет заметно при свете луны.
– Почему? – допытывалась Офелия. – Тебя обижали? Ты была сиротой, и тебя никто не любил? Хотела стать сильной и всем отомстить, показать им всем, да?
Сейчас Офелия казалась Клэр ее собственным внутренним голосом из десятилетнего прошлого. Впрочем, голос тот звучал обвиняюще, а Офелия говорила так, словно жаждала какого-то продолжения. Каким оно должно было быть, Клэр думать не хотелось.
Клэр помолчала, глядя в догоревший костер.
– Может быть, – вдруг призналась она, хотя открыла рот, чтобы сказать: «Я не хочу об этом говорить».
Было темно, но Клэр кожей почувствовала, как кровожадно улыбнулась Офелия.
– И как? – голос из темноты звучал… не так, как при свете. – Отомстила?
Клэр вскинула голову.
– Думала, я не замечу? – продолжая улыбаться, спросила Офелия. – От тебя па-ахнет, Клэр. Пахнет пробуждением.
Клэр стало жарко и холодно одновременно. В полудне пути – двое Восставших. Офелии ничего не стоило бы донести тело и рассказать потом о резонансе йоки. Лежавший рядом клеймор ничто, ее быстрый меч – ничто против берсерковой силы Офелии. Может быть, ей удастся использовать йоки...
Мгновения шли, Офелия не нападала.
Наконец из темноты донесся ее мелодичный смешок.
– Мне понравилось, – сказала Офелия, развязывая плащ. – Ты немножко поумнела с нашего первого задания.
Клэр ослабила хватку на клейморе, за который схватилась при движении Офелии. Та наступила в костер, задавливая последний тлеющий уголек.
– Когда еще и подрастешь, – добавила она ласково, глядя на Клэр сверху вниз, – мы снова сможем поиграть. А пока, – Клэр видела очертания белой руки, поднявшейся в очевидном жесте, – ни-ни!
Тоже встав, Клэр отошла под сень деревьев, воткнула меч в землю и принялась развязывать плащ – кончики пальцев еще покалывало от выброса йоки. Решение напасть первой оказалось правильным – по крайней мере, таким его посчитала Офелия, и это было единственное мерило, которое сейчас волновало Клэр. Вскинув голову, она посмотрела в ту сторону, где Офелия облюбовала себе место на ночлег.
– Они не могли послать никого другого, – еле слышно пробормотала Клэр себе под нос, накидывая край плаща на клеймор и накрываясь другой половиной.
– Не проспи, – раздался голос Офелии. – А то голову отрублю и правда скажу, что ты пробудилась.
Клэр не смыкала глаз и, едва забрезжил рассвет, поднялась и собралась.
– Подъем, – сказала она, тронув соратницу за плечо.
– Братик, – позвала Офелия и вцепилась зубами в руку Клэр. Опешив, та, не отдергиваясь, дала затрещину. Отпустив руку и прокатившись кубарем по земле, Офелия привстала на локте.
– Эй, – нехорошим тоном сказала она.
Клэр поглядела на набухающие рваные края укуса, подбирая слова.
– В следующий раз, – сказала она веско, не скрывая от Офелии руку, – я буду выдергивать из-за твоей спины меч.
Опасный блеск в глазах Офелии угас, лицо поскучнело.
– Всего-то, – сказала она, легко поднялась и поправила плащ на плечах. – Ну, пошли, чего встала? Залечить помочь?
Конечно, она не собиралась помогать, подумала Клэр, затягивая на укусе «повязку» из серебряной силы. Хотя могла и помочь – но зато потом как-нибудь навредила бы в драке. Клэр начинала немного понимать принцип, по которому жила Офелия: отчаянное стремление испытать мир на справедливость. Будет честный защищен или победит ее сила? Прав ли тот, кто выиграл? Клэр казалось, брат Офелии должен был что-то знать об этом, но, говорили, он умер. Самой Клэр тоже снились сны про Терезу, правда, очень редко, и, уж конечно, они не заканчивались попытками наброситься на ближайшего после пробуждения. До сих пор Клэр считала, что Офелия любила брата.
Впрочем, с ней никогда нельзя было знать точно: возможно, вот так и любила.
Спустя два часа пути Клэр ощутила в голове нарастающее покалывание.
– Стой, – окликнула она Офелию, – связь.
Офелия остановилась и поднесла к виску пальцы.
– Ничего не слышу, – сказала она после недолгого молчания и посмотрела на Клэр с подозрением. – Что ты задумала?
Клэр покачала головой:
– Нет, это точно связь.
Подойдя к дереву, она воткнула клеймор в землю и быстро соткала серебряную паутину, затем села, прислонилась головой к гарде и закрыла глаза. Связь была плохой: пилюля все еще работала; но кое-как Клэр удалось настроиться.
– Нас опередили, – сказала она наконец. – Алисия и Бет пошли обратно не запланированным путем и на краю территории нашего задания попали в поле зрения Восставших.
– Я все слышу, – откликнулась Офелия: оказывается, она села по другую сторону клеймора и тоже настроилась на паутину. – Прожорливые сучки!
Клэр покоробило от неожиданно грубой брани, но она чувствовала, что разделяет досаду Офелии. Действительно, пройти весь этот путь, все точно рассчитать – и все напрасно. Правда, Клэр была уверена, что, столкнись их группа с Алисией и Бет уже почти у места, все равно пришлось бы отступить: близняшки были самыми сильными и опытными воинами Организации; даже если бы им кто-то попытался помешать, они бы попросту успели вступить в бой первыми – и наверняка бы победили.
– Хорошенькое утешение, – фыркнула Офелия, продолжавшая слушать. – Убить каких-то трех йома!
– Это рядом, – возразила Клэр; ей никогда не нравилось то, как Офелия обсуждает задания.
– Ну, зато мы хорошо провели время! – заключила Офелия, и встала – клеймор слегка качнулся.
Клэр послушала еще немного, но было тихо: видимо, никаких дополнительных уточнений не предполагалось.
– Три йома, – повторила она, вставая и сматывая паутину.
Офелия расхохоталась.
– Три йома – сколько ног? Знаешь эту шутку?
С точки зрения Клэр, шутка была какая-то несмешная.
– Шесть, – ответила она.
– А вот и нет! – радостно пропела Офелия. – Если вот так тереть, – ее меч оказался возле ноги Клэр, лезвие прижалось к бедру, и Клэр ощутила вибрацию – растущая рядом трава полетела во все стороны, – то будет три. А если вот так… – Меч развернулся перпендикулярно, и Клэр отпрыгнула, инстинктивно потянувшись за своим клеймором. – Ну, ну, – укоризненно сказала Офелия, – чего ты такая? Ладно, не буду.
Клэр была готова поклясться, что та меряет расстояние между ними.
– Отсюда полдня пути, – заметила она. – Если ты отрубишь мне ногу вибрирующим мечом, будет полтора. Мы столько не объясним.
Она не была уверена, что это сработает, но Офелия вдруг расплылась в улыбке.
– Смотрю, ты тоже умеешь шутить. – С точки зрения Клэр, и в этом ничего забавного тоже не было. – Ну, пошли!
Три йома, которых Офелия находила такими смешными, делили добычу: перед ними лежала некрупная овца, уже наполовину съеденная. У них не было никаких шансов: Офелия, уже восстановившая йоки, вылетела на них из леса, одним взмахом меча снесла голову первому и разрубила второго. Третий, ополоумев, бросился наутек куда глаза глядят; выскочив прямо на него, Клэр отрубила ему голову.
– Давай докладывай, – распорядилась Офелия, – я их пока подготовлю.
В принципе, это не входило в их обязанности: готовить тела, то есть разрубать на части, удобные для уничтожения командой зачистки; но иногда клеймор делали это, чаще всего если дело происходило не в населенной местности – считалось, что местные и так испытывали шок при виде насильственных смертей, и незачем было их травмировать еще больше.
Клэр наскоро связалась с базой и доложила, что йома ликвидированы. Выслушав дальнейшие распоряжения, она свернула паутину.
– Возвращаемся на базу, – передала она Офелии. – Ветками забрасывать не будешь? – Клэр кивнула на тела йома: обычно такое прикрывали, чтобы дикие звери не добрались раньше чистильщиков. Большой беды не было бы, но считалось, что поедание чужеродных существ плохо влияет на местную экологию. Тем более сегодня Офелия постаралась на славу: йома были нарублены так, что, вздумай кто-нибудь восстановить тела, ему пришлось бы буквально по кусочкам собирать их. Судя по клочкам белой шерсти, туда же пошла и недоеденная туша овцы, и Клэр в очередной раз подивилась странному чувству юмору напарницы.
Офелия отмахнулась:
– Сюда скоро придут те, кто чистил за Алисией и Бет, – сказала она и облизнулась. – Надеюсь, близняшкам тоже приказано возвращаться?
Клэр добросовестно ответила:
– Не знаю.
– Ничего-то ты не знаешь, – вздохнула Офелия и рассмеялась. – Побежали!
Казалось, Офелия вообще не любит ходить: она все время бежала под йоки; Клэр каждый раз приходила на место привала, сбившись с дыхания, и сидела, восстанавливая силы, тогда как Офелия разгуливала вокруг нее. Клэр не нравилось думать, что для Офелии это тоже было игрой: кружить вокруг более слабой напарницы, выжидая момент, удобный для… чего? Нападения со стороны Офелии больше не было, хотя порой Клэр думала, что ей было бы спокойнее, если бы оно все-таки повторилось.
– Где твой плащ? – спросила Клэр, стараясь, как обычно, подстроиться под шаг напарницы.
Мелькнул локоть: Офелия поднесла руку к горлу.
– Черт, – ругнулась она, затем приказала: – Иди вперед, догоню.
Развернувшись, она кометой скрылась из виду. Клэр подумала, что снова не смогла угадать реакцию Офелии: по ее предположению, та должна была сказать что-то вроде «чистильщики принесут» и продолжить путь. Клэр сосредоточилась на своей йоки, пытаясь распределить силу по ногам и легким как можно более равномерно. Благодаря таким «тренировкам» на заданиях ей уже удавалось держать темп до пяти часов без перерыва, но этого все равно было недостаточно. Когда Офелия сняла плащ и зачем? На йома его не было, на кустах тоже. Клэр заметила, что йоки в левой ноге дрожит, и подправила. У Офелии крепкие ноги и руки и цепкие пальцы; сколько усилия нужно приложить к тому, чтобы затянуть завязки на плаще? Клэр поколебалась, добавить ли еще немного йоки в легкие, но решила этого не делать: ей нужно экономить силы. Офелия вернется довольно быстро – если только она обронила плащ на поляне с йома. Клэр не могла вспомнить, был ли плащ на Офелии с утра.
Перепрыгивая ручей, Клэр спугнула скопу: взмахивая крыльями, та взлетела над водой. Бросив беглый взгляд ей вслед, клеймор заметила, что ошиблась: в когтях у птицы болталась рыба. Клэр споткнулась и стиснула зубы: она вдруг поняла, почему Офелия потеряла плащ. Вернуться? Клэр было ни за что не успеть, она не могла тягаться в скорости с Офелией; а быть свидетелем ей хотелось еще меньше. Вздохнув и восстановив дыхание, она снова помчалась вперед, инстинктивно стремясь уйти как можно дальше от того места. Клэр поняла и кое-что другое – что не сможет написать об этом в рапорте, и не потому, что у нее нет доказательств, а потому, что Офелия знает: Клэр пробуждалась. Око за око.
Сбоку свистнул воздух, солнце отразилось в наплечных накладках: Офелия заняла свое место ведущей. Невольно вдыхая тяжелый запах мяса, доносимый ветром, Клэр вспоминала ее слова об Алисии и Бет: «Прожорливые сучки». Вполне возможно, Офелия ровно это и имела в виду: в конце концов, она-то знала, о чем говорит.
Миссия 8-71-17-2. Год 655.
Стылое солнце пригревало тонкую ткань на плечах, лишенных металлических пластин. Стояло затишье, какое бывает поздней осенью; в безветрии голоса птиц казались звонче, а дорога не пылилась под ботинками. Офелия нагнала Клэр где-то в полях; они должны были получить простую одежду перед двойной развилкой на дороге в деревню Ауне и, замаскировавшись под местное население, пройти эту местность. На этот раз им досталось задание технически несложное, но требующее тонкого подхода, а главное, умения держать язык за зубами. Клэр ни с кем в Организации особо не дружила и держалась обособленно, что касается Офелии, Клэр было трудно представить ее откровенничающей. Насколько Клэр смогла понять по обрывкам разговоров, на базе Организации Офелия обычно молчала; и Клэр не могла сказать, что ее стиль общения на заданиях можно было бы назвать болтовней – это больше походило на провокационное заигрывание перед кровавыми кошачьими забавами с мышами. Уж во всяком случае ничего лишнего Офелия не говорила, и в уме ей отказать было нельзя.
Платья действительно лежали на дороге; переодеваясь, стоя на коленях и неудобно согнувшись в высоких жухлых стеблях травы, Клэр слышала далекие отзвуки голосов крестьян: люди готовили пашню к зиме. Когда и кто положил одежду для клеймор, гадать было бессмысленно: это могло случиться и пару часов назад, и два дня, и три. Если бы пошел дождь, платья бы промокли, и их пришлось бы высушить на себе в лесу или в траве соседнего поля, только и всего. Переобувшись в кожаные башмаки и спрятав тканевую экипировку и обувь – металлические накладки и мечи они заблаговременно оставили в лесу, – Клэр и Офелия пошли мимо пашни. Спустя полмили их окликнула краснолицая крестьянка, кормившая своего малыша неподалеку от дороги. Клэр вежливо поздоровалась. Младенец беспокойно заворочался, почуяв серебряную силу, и крестьянка без промедления сунула ему в рот набухший от молока сосок. Ее взгляд рассеянно скользнул по костистой Офелии и обежал фигуру Клэр.
– Ах, девочки, к шаману идете? Да ведь нет его сейчас, уехал, тому уж неделю будет. Вы обождите, скоро должон вернуться. – Младенец попытался выплюнуть сосок, явно собираясь зареветь, но крестьянка крепче прижала его к груди. – Покудась работы, – крестьянка кивнула на пашню, – много, без дела да крова не останетесь, – она подмигнула Клэр, очевидно, сочтя ее более «свойской», и занялась своим ребенком.
– Спасибо, – сказала Клэр, решив не добавлять «матушка»: судя по возрасту ребенка, крестьянке вполне могло оказаться лет пятнадцать, а настраивать местных против себя было нельзя.
За пашней они остановились наскоро посовещаться.
– Успеем? – напряженно спросила Клэр. Офелия помолчала, вздернув голову и словно принюхиваясь к воздуху.
Сталкиваться с шаманом не хотелось никому. Организация и местный шаманизм формально занимались разными делами: клеймор убирали йома и чистили за ними, шаманы помогали населению в быту и контролировали тени. На деле они мешали друг другу самим своим существованием, и еще не было случая, чтобы встреча шамана и клеймор закончилась мирно. Как правило, шаманы нападали первыми. Они утверждали, что серебряная сила клеймор мешает им работать, поэтому стремились в лучшем случае изгнать клеймор за пределы своего «округа» или измотать ее, выжав всю йоки. В худшем случае на место боя являлся представитель Организации забирать меч и требовать с шамана «кровавое вено». Справедливости ради, шаманы всегда его платили – впрочем, утешения в этом было мало. В любом случае шаманы были местными, а клеймор – пришлыми, поэтому местное население всегда было на стороне черной силы, а не серебряной.
– А что? – наконец спросила Офелия, переведя взгляд на Клэр, и та не могла понять: было это вызовом или вопросом.
– Если мы остановимся ниже по течению, то сможем наблюдать за уровнем воды, – перебирая варианты, предложила Клэр. – А в деревню просто зайдем и спросим, был ли уже…
– Трусиха! – оборвала ее Офелия. – Хочешь сидеть, как кролик под кустом? Знаешь, что бывает с пугливыми жирными кроликами по осени? – она улыбнулась, потом рассмеялась над напряженным выражением лица Клэр. – Мы останемся в деревне до тех пор, пока не узнаем, когда разлив.
– Офелия, – твердо сказала Клэр, и Офелия удивленно остановилась. – У нас нет времени на провал.
Офелия рассматривала Клэр такими изумленными глазами, будто с ней вдруг заговорило пугало, и притом о строении земли и воздуха.
– Слушай, – сказала она незнакомым теплым тоном, – ты же не собираешься драться с шаманом?
Клэр удивилась бы меньше, если бы и вправду оказалась говорящим пугалом. По ее мнению, это Офелия всегда жаждала крови, и неважно чьей.
– Нет, – ответила она и подавила в себе желание помотать головой: интонации напарницы были подозрительно дружелюбными. Так в Организации никто, кроме Галатеи, говорить не умел, и даже ту подводил металлически-звонкий голос.
– Значит, – продолжила Офелия, – мы поработаем на них, – она кивнула в сторону баб на пашне, – узнаем то, что нужно, и уйдем. И никого не тронем.
Клэр казалось, что она сходит с ума, но еще большим сумасшествием было бы показать это Офелии, поэтому она кивнула и повторила:
– Никого.
– Вот видишь, как все просто? – просияла Офелия, словно это она три года охраняла Клэр, как бы та не начала вырезать все местное население у себя на пути. Заправив прядь волос за ухо, она направилась к деревне, и Клэр была бы уверена, что слышит, как Офелия негромко напевает, если бы слух не говорил ей: только мотыги в поле, только шелест сухой травы, только перепевы птиц над пашней.
Двинувшись следом, Клэр пообещала себе: когда вернется, обязательно узнает, сколько Офелии лет и откуда она родом.
В деревне, вопреки ожиданиям, они застали немало людей: видимо, домашнее хозяйство нуждалось в подготовке к зиме ничуть не меньше, чем поля. Офелия без труда устроилась батрачить к крикливой бабе, которая немедленно отправила новую рабочую силу приводить в порядок огород, а Клэр нанялась прислугой в зажиточный дом к тихой грустной женщине. Наносив воды, наколов дров, укрепив забор и прополов огород, к вечеру Клэр уже знала, кто где живет, у кого сколько скотины, и могла нарисовать план деревни с закрытыми глазами из любой точки. Им с Офелией повезло: дом шамана был на дальнем от них краю поселка; это давало небольшое преимущество в расстоянии, если бы шаман вдруг надумал вернуться раньше срока. Одно, впрочем, так и оставалось невыясненным: был ли уже разлив ручья. Хозяйка Клэр призналась, что да, ручей об эту пору вроде бы и правда становится полноводным, но она никогда не обращала на это особого внимания. Офелии, перекинуться парой слов с которой Клэр удалось во время починки изгороди, тоже ничего узнать не удалось: ее хозяйку больше интересовали свиньи и картошка, чем окружающая природа. Ненавязчиво предложив своей госпоже постирать поутру белье и получив на это разрешение, Клэр легла на лавке и всю ночь старательно притворялась спящей.
Утром, выгнав коров и задав корма птице, Клэр взяла корзину с рубахами и полотенцами и пошла к ручью. Он тек в овраге поодаль от деревни, и вода в нем уступала по чистоте колодезной, поэтому неудивительно, что местные мало следили за его состоянием, хотя охотно стирались и мыли скотину. Управившись с бельем, Клэр отставила корзину и села на берегу. Земля уже затвердела в преддверии зимы, но покрывающие ее желтые травы держали тепло, исходящее от тела. Клэр задумалась: может ли быть, чтобы вода разливалась в то время, когда все вокруг засыхает? Возможно, земля, смерзаясь, давала выход какому-нибудь подземному ключу, но для такого ручья понадобилось бы целое озеро. Ни мельниц, ни плотин на нем не было, о ледниках, таявших в конце осени, говорить не приходилось… Природный феномен местности?
Непривычный шум резанул ухо Клэр, и она подняла голову. К ручью, гремя ведром, спускался одетый в черное мужчина. Присев неподалеку, он принялся мыть принесенные в ведре миски.
– Славная погода, – обратился он к Клэр. – Ничуть не мешает путешествовать.
Офелия бы сказала, что она спятила – разговаривать с шаманом, подумала Клэр, разглядывая широкий рот мужчины.
– Мы ждем разлива, – ответила она медленно. – Нам нужно найти кое-что.
Офелия наверняка предложила бы что-нибудь стоящее взамен. У Клэр ничего такого не было.
Мужчина поскреб миску и опустил на траву.
– Я еще не настолько сошел с ума, чтобы помогать клеймор. – Он покачал на ладони бронзовую плошку с затейливой струйкой узора у ободка. – Если только храбрая воительница не даст мне заглянуть внутрь нее. – Он уставился на Клэр светлыми глазами, которые больше подошли бы сове: большие, круглые. Хищные.
Клэр встала.
– Через два без небольшого дня пути, – нехотя сказал мужчина, – будет развилка. Направо деревня Иниуле. Налево лужайка. За лужайкой – вход в тени. Если сумеете пройти, будет спуск к скале.
Клэр заставила себя стоять прямо, держа в руках корзину с бельем, хотя ее смывало с берега и швыряло на дно, обивая камни.
Шаман пошарил в ведре, не найдя чего-то, замер, разочарованный, потом расслабился – дуть перестало, иллюзия исчезла: перед Клэр сидел на корточках обычный высокий мужчина и недовольно щурил светлые глаза.
– И вот что, – он поморщился, – я могу вас разъединить, но это будет не бесплатно. Понимаешь? – Он насмешливо улыбнулся своим широким ртом. – Мне нужно тело. Итого, выходит, два тела.
Клэр кивнула в знак благодарности, развернулась и пошла карабкаться вверх по тропе, зачерпывая камешки негнущимися ногами.
– Поняла меня? Два! – крикнул шаман ей вслед и потерял интерес: Клэр словно ветром в спину наподдало.
Взлетев наверх, она по инерции пробежала еще несколько ярдов, замедлила шаг и уже не спеша пошла по деревне. Копошившийся возле забора мальчишка поднял голову от своей лужи и осуждающе посмотрел на бегающую служанку не по возрасту взрослыми глазами. Не сумев разжать судорожно стиснутые зубы, Клэр скользнула по мальчонке беглым взглядом занятого человека и, деловито перехватив корзину, заспешила дальше. Наподдать бы ему еще, да…
– Почти два дня пути, – сказала она, ввалившись к Офелии, скребущей пол в хлеву. – Я знаю дорогу.
Та бросила вилы и, отирая руки о юбку, направилась следом за соратницей к выходу из деревни.
– Эээй! – донеслось им вслед, и из-за изгороди высунулось возмущенное красное лицо бабы Офелии. – Куда, мать-перемать?
Офелия, не останавливаясь, взяла одной рукой стоявшую возле чьего-то забора заготовку для пугала и метнула на голос. Баба охнула и скрылась; шест, пробив забор на фут справа от головы бабы, покачивался.
– Мы договаривались, – сказала порозовевшая от возмущения Клэр.
– Я ж не вилами, – бросила Офелия. Круто развернувшись, она нехорошо прищурилась. – Донесешь?
Клэр посмотрела в сузившиеся светлые глаза и нахмурилась.
– Она бы не побежала нас останавливать. – Офелия сделала движение, словно собираясь шагнуть навстречу, но Клэр продолжила: – Но могла позвать подмогу, и это задержало бы нас. Угроза была оправдана, но в следующий раз будь помягче.
Офелия молча отвернулась и пошла дальше. Клэр до сих пор этого не понимала: приказы никогда не останавливали Офелию, но при виде формального осуждения та отступала.
Следующий день они шли молча. Дорога была ровная, легкая пыль взлетала вокруг ботинок, солнце грело все слабее. Офелия молчала; Клэр считала, что ей не о чем говорить сейчас, поэтому тоже не раскрывала рта. Через день после выхода из Ауне они остановились перекусить; ели тоже молча. Клэр чувствовала, что Офелия чем-то недовольна, и, в принципе, не винила ее: лично ей было бы все равно, если бы напарница пригрозила написать в рапорте о внезапной вспышке гнева, в результате которой чуть было не пострадал представитель местного населения, но Клэр признавала, что Офелия была куда более эмоциональной – ее это могло ранить. Глядя, как Офелия рвет зубами мясо своей половинки отловленного в сети йоки зайца, Клэр подумала, что она может быть и не права: возможно, Офелию просто ранило то, что ей не удалось совершить над кем-то насилие. Она одернула себя: после их последней совместной миссии Клэр неосознанно воспринимала Офелию скорее как зверя, чем как человека – а это было неправильно. Да, кровожадность напарницы превышала все мыслимые допущения Клэр, но быть воином Офелия от этого не переставала. Она ставила убийство йома в приоритет и… и… Клэр спохватилась, что до сих пор смотрит Офелии чуть ли не в зубы, а та, опустив руку с недоеденным зайцем, сверлит ее тяжелым взглядом. Клэр помотала головой, хотя вопрос не был задан, и поспешно уткнулась глазами в землю. Чуть ли не кожей она почувствовала, как Офелия медленно ухмыльнулась, затем с удивлением услышала хруст рвущихся мягких тканей.
Офелия протягивала ей заячью ногу.
– Сказала б сразу, – сказала она.
Клэр собиралась было отказаться, но передумала и взяла угощение. Мясо было таким теплым, словно руки Офелии нагревали его.
– Спасибо, – сказала она, постаравшись вложить в голос немного чувства вины: словно она в самом деле была голодна, но стеснялась попросить добавку.
Сохраняя улыбку в углах рта, Офелия сказала:
– Я чуть не забыла, что ты почти полукровка, – и откусила приличный кусок из заячьей спины.
Клэр изумленно воззрилась на напарницу. Откуда у нее вообще такие сведения?
– А ты наивная, Клэр, – продолжила Офелия; из-за набитого рта у нее получилось что-то среднее между человеческими словами и «мтэ нэйгхм кхлл», причем имя Клэр она как будто выплюнула. Прожевав, она добавила: – Неужели, думаешь, я б не навела справки о той, с кем меня стали то и дело посылать убивать Восставших?
Автор: Йома-даже-не-курил-но-благодарен-заказчику-за-наводку-на-делянку
Бета: пол-Йомушки
Форма: миди (~ 14 000)
Персонажи: Клэр, Офелия, ОМП (Охуенный Местный Персонаж), местное население, рядом посидел Даэ
Категория: джен
Жанр: драма с катабасисом, клейморский быт
Рейтинг: R
Предупреждения: АУ. Совсем АУ. По мотивам манги "Клеймор" (с ретеллингом, но без Лаки и Присциллы). POV Клэр.
Дисклейм
Краткое содержание: три совместных задания Клэр и Офелии.
От автора: Организация не вполне Организация, клеймор не вполне клеймор, йоки ("серебряная сила") не вполне йоки, и только наши старые добрые йома сохранены без особых изменений. Автор из тех, что предпочитает давать ответы по мере возникновения вопросов у героев, а не у читателей. Взгляд Клэр на Офелию не вполне совпадает со взглядом автора. Офелия лишилась маниакальной жестокости, Клэр стала умнее, зато они получили возможность работать в паре.
читать дальшеМиссия 8-34-155-2. Год 652.
Они встретились на опушке леса за деревней Хазын. Офелия уже ждала, сидя на поваленном дереве и притопывая каблуком, словно в такт пению птиц.
– А, вот ты какая, – сказала она весело. – Выглядишь не особо сильной.
«Привет» замерло во рту у Клэр.
– Ну, нападай! – продолжила Офелия, улыбаясь и по-прежнему не вставая с места.
Клэр опешила, затем как можно более нейтральным тоном ответила:
– Нас послали вместе выявить йома в деревне Лингуне и убрать их. Если мы будем драться сейчас или истратим силу йоки, то, вполне возможно, не сумеем определить зараженных и можем провалить задание.
Офелия округлила голубые глаза, затем звонко рассмеялась.
– Ну и ну! Ты всегда такая?
Клэр не поняла вопроса. Да, она слышала о клеймор, которые любят между заданиями сражаться друг с другом ради оттачивания техники и получения опыта, но ей еще не доводилось сталкиваться с таким явным пренебрежением к полученной миссии. Какая – «такая», ответственная?
– И что, тебе никогда не хотелось проверить свои силы? – допытывалась Офелия. – Драться не любишь?
Клэр поджала губы. Эта клеймор ей не нравилась, но Офелия была назначена старшей задания и, Клэр это помнила, работала в Организации лет тридцать, тогда как опыт самой Клэр исчислялся семью годами. Кроме того, формально грубить ей было не за что.
– Смысл нашей жизни не в том, чтобы просто драться, – сказала она.
– Смысл жизни? – насмешливо переспросила Офелия. – Будь сильнее, убивай виноватых.
– Тогда бы мы не отличались от местных жандармов, – сухо ответила Клэр и тут же спохватилась: не слишком ли это непочтительно по отношению к старшей?
– А ты думаешь, ты очень уникальная? Мы все сделаны из одного материала, – Офелия плотоядно улыбнулась, а Клэр невольно дернула рукой. – Что, ты думаешь о йома? Вот и не угада-ала.
Клэр уставилась на нее непонимающе.
– Кровь, – с наслаждением пояснила Офелия. – Мы сделаны из крови. А знаешь, что есть в крови? Железо. Ну, теперь тебе ясно, госпожа Уникальность? Мы будем биться и лить кровь, и это — всё. Мы поэтому возникли и ради этого существуем.
Хотя Клэр этот разговор не нравился с самого начала – тревожил и казался ненужным на задании, она все-таки не могла не откликнуться на провокацию Офелии: старшая клеймор словно пыталась сбросить со счетов все то, ради чего создавалась Организация и ради чего они жили.
– Нет, – твердо ответила Клэр. – Если бы это было так, у нас бы убрали мысли. Убрали серебряную силу. Мы бы просто сражались и умирали.
– Мысли? Серебряная сила? Какая ты глупая! – Офелия запрокинула голову, словно собираясь не то рассмеяться, не то топнуть ногой. – А-а, придумала! – Она вдруг хлопнула в ладоши. – Давай поиграем? Смотри.
Офелия очутилась возле Клэр и одним взмахом отрубила той обе ноги выше колена.
– Я пойду вперед, – сказала она, отряхивая меч, – обещаю не использовать йоки! А ты прирасти их обратно. Если я приду раньше, то вырежу всех.
– Но мы должны определить, кто заражен! – воскликнула Клэр; действия и слова Офелии ошеломили ее так, что она даже не пыталась подобрать свои ноги.
– Скажем, что чистых не осталось, – Офелия подмигнула. – Если придешь раньше, чем я всех убью – останови меня. – Она убрала меч за спину и ушла в лес.
«Этого не может быть», – твердила себе Клэр, прилаживая ноги так, чтобы совпали основные кровеносные сосуды и края мышц. Когда совмещение удалось, она глубоко вдохнула и выдохнула. – «Этого не должно быть», – решила она и сосредоточилась. На висках вздулись вены: до сих пор ей не приходилось направлять столько йоки сразу в один – да, пусть два – потока, будучи ограниченной во времени. Сдержит ли Офелия слово? Если ей важно убить как можно больше людей безнаказанно… Ей это важно? Клэр ведь может составить рапорт о происшествии, каналы йоки в ногах покажут недавние повреждения, можно поднять расследование. Офелию даже могут лишить должности. Клэр не была уверена, что действительно не хочет этого делать. Тогда чего на самом деле добивалась Офелия?
Восстановив циркуляцию крови, Клэр еще немного посидела, гоняя йоки вверх и вниз по ногам. Еще не хватало броситься вдогонку и потерять ногу… Где сейчас Офелия? Неужели она действительно будет убивать незараженных? Клэр сорвалась с места, на бегу вспоминая все, что слышала об Офелии. Любит драться. Кровожадна, своенравна, непредсказуема. Больше о ней среди клеймор особо ничего не говорили, но зато в завершение красноречиво крутили пальцем у виска. С этим Клэр было легко согласиться: у Офелии очевидно было искаженное восприятие реальности. И еще об Офелии шел нехороший слух, будто ей было все равно, свой или чужой, лишь бы бой был кровавый. Слух был тихий, робкий и поганый. И еще, кажется, он был правдивый.
По мере приближения в воздухе усиливался жесткий запах крови. Клэр влетела в деревню, уже понимая, что опоздала, еще лишь не зная, насколько именно, и приземлилась на главной улице, переводя дух. Деревня была кругового типа: в центре площадь, от нее ногами паука тянулись улицы, каждая с поворотом, одна пошире; их пересекали узкие переулки, частично застроенные, только местный знает проходы. Трудно захватывать, легко сжигать.
На улице лежало несколько трупов. Клэр рванулась вперед, стремясь выбраться на главную площадь: обычно где-нибудь неподалеку находился дом старосты. На главной площади тоже лежали разрубленные тела. Клэр заглянула в пару расходящихся улиц – везде одно и то же. Всюду стоял тяжелый запах крови, мешая отличить йома от чистых без применения йоки.
Она вырезала всю деревню, подумала Клэр. Эта сумасшедшая пришла и действительно вырезала всех, а вся моя йоки ушла на лечение и бег, и я даже не могу засвидетельствовать количество незараженных. Эта тварь все просчитала заранее.
Справа из-за спины раздался то ли женский, то ли детский визг и тут же оборвался.
– А, вот и ты, – лучезарно улыбаясь, из боковой улицы вышла Офелия. – А я думала, куда ты запропастилась. Трудно пришлось?
Меч в ее руке мерно покачивался в такт ходьбе.
Клэр вдохнула, выдохнула и только тогда полностью обернулась.
– О? – Офелия остановилась. – Хочешь мне что-то сказать?
Клэр сжала зубы и бросилась на Офелию. Та уклонилась и словно невзначай ударила мечом в то же место, куда метила четверть часа назад. Из свежих шрамов на ногах брызнула кровь.
– Хорошо держатся, – одобрила Офелия, – молодец. Думала, ты хуже управляешься с йоки.
Клэр сражалась очень собранно. Разницу в силе она поняла сразу: Офелия могла выдержать битву с тремя такими, как Клэр, и все равно победить. Кроме того, у Офелии явно было больше опыта: она легко читала направления атак Клэр и даже то, куда и как Клэр будет отступать между ударами – но прорехи в защите отчего-то не использовала.
«Любит драться», – вспомнила Клэр. Действительно, в чем удовольствие закончить бой быстро, если только что прирезала тридцать-сорок человек, не оказавших никакого сопротивления. Мирных жителей, работавших в поле, готовивших еду, праздновавших нехитрые деревенские забавы. Таких, какие окружали Клэр в детстве, похожих на ее мать и соседских детей.
Клэр перевела дух и почувствовала, как ее накрывает яростью. Офелии это с рук не сойдет. Закрыв глаза, Клэр глубоко вздохнула – и тут же отпрыгнула, услышав визг меча.
– Никаких штучек, – укоризненно сказала Офелия. – Дерись честно!
– Ты бежала под йоки, – выдохнула Клэр, пнув ботинком песок и уклоняясь под руку Офелии в неудобную зону.
– А ты разве нет? – улыбнулась та, делая ложный выпад и завершив его рубящим вертикальным движением. Клэр услышала треск плаща, сорвала его с шеи свободной рукой и бросила на меч Офелии. Пригнувшись, она развернула в руке клеймор и ударила снизу по восходящей дуге.
– Ты кое-что умеешь, – удовлетворенно констатировала Офелия, приняв скользящий удар налокотником. – Только этого маловато.
– Ты обещала, что не будешь использовать йоки, – стараясь успокоиться, проговорила Клэр.
– Разве? – Офелия округлила глаза. – Точно! Спасибо, что напомнила. Больше не буду.
Будь Офелия местным жителем, Клэр дала бы ей оплеуху. Будь она маленькой клеймор, Клэр бы не стала с ней больше разговаривать. Похоже, взрослую Офелию можно было вразумить только мечом. Кроме того… деревня. Тридцать или сорок человек. И еще дети.
Клэр плохо помнила, как она сражалась дальше. Кажется, Офелии понравилось: у той в глазах то и дело мелькали желтые искры. Впрочем, Клэр очевидно проигрывала и без этого. Она отступила в боковую улицу, затем – в переулок. Затем, улучив момент, сбила Офелию с ног и побежала. Перепрыгнув несколько проулков и приземлившись за овином, Клэр встала и перехватила меч. Усилием воли она заставила себя разжать зубы и ослабить хватку на рукояти. Закрыла глаза.
– Нашла-а, – пропела Офелия где-то очень близко, и снова раздался визг воздуха, рассекаемого мечом.
Клэр уклонилась.
– О? – Офелии надо было отдать должное: на новое реагировала она быстро. – А так?
Воздух вокруг пел неприятную песню битвы, стеная на разные голоса – вместо убитых деревенских жителей. Спрогнозировав паузу, Клэр ударила. Раздалось восклицание, и Офелия отдалилась.
Клэр открыла глаза: теперь она поймала волну и могла больше не бояться отвлечься на движения. Офелия стояла в нескольких футах с мечом наизготовку.
– Ты чуть не задела меня, – сказала она неверяще и злобно. – Если бы я не увернулась, ты бы отрубила мне руку.
Одна рука за обе ноги и сорок человек, сказала себе Клэр. И рапорт. И я ее больше никогда не увижу. Если она не убьет меня раньше.
Клэр отмахнулась от лишних мыслей и твердо пошла вперед. Офелия улыбнулась широко и некрасиво – и прыгнула.
Сухая земля под ногами Клэр разошлась с треском, а меч уже летел навстречу подбородку Клэр. Офелия была не просто сильнее – она оказалась очень сильной. Опыт? Ей было достаточно просто наносить удары мечом по мечу и идти вперед. Если Офелия и была когда-то в детстве человеком, это было так давно, что сама она об этом уже наверняка забыла. Глаза Офелии сверкали желтым: она явно собиралась пробудить йоки. Читать ее атаки было бессмысленно – Офелия их не скрывала, она собиралась просто задавить силой.
Тем не менее, чтение йоки — это все, что сейчас было у Клэр. Если этого недостаточно, значит, нужно сосредоточиться больше – потому что другого варианта не было. Клэр сосредоточилась – и наконец вычленила то, что заметила уже давно, но что откладывала из-за сражения с Офелией.
В деревне было не тихо. По всем улицам, не прерываясь, тянулась тонкая линия йоки, следуя изгибам поворотов, разветвляясь и сливаясь. Йоки была незнакомой.
Офелия продолжала нападать.
– Стой! – сказала Клэр и еле успела парировать удар. Споткнувшись, она упала на колено, в голове загудело, когда мечи столкнулись. – Не все умерли!
Офелия остановилась.
– Ты права, – сказала она. – Пора заканчивать.
Она тряхнула мечом. Затем еще раз и еще. И еще. И еще, еще, еще… Меч завибрировал, от Офелией потянуло жаждой крови.
– Пожалуйста, – почти прошипела она, – пожалуйста, не умри слишком быстро.
Оттолкнувшись обеими ногами, Офелия взлетела над головой Клэр. Мелькнули подбитые железом подошвы, затем грохнули по крыше сарая, когда Офелия приземлилась. Пораженная, Клэр обернулась.
Над деревней поднималось большое чудовище из трупов жителей, сцепленных между собой йоки. Тела покачивались, захваченные кто спиной, кто головой, кто ногами, толстые нити йоки проходили через позвоночник, словно нанизывая людей на себя. Опираясь на четыре тонкие лапки, чудовище встало на площади, покачиваясь; сквозь живот из нетуго скрученной спирали десятка тел просвечивало солнце. С обрубленных останков капала кровь.
Это был второй раз, когда Клэр видела Восставшее так близко, и, похоже, второй, когда она не могла ничего сделать. Что-то сверкнуло, и чудовище покачнулось, лишившись одной лапы. Туловище дернулось, затем из упавших тел потянулась нить йоки, чтобы прикрепиться к пузу – снова сверкнуло, и на землю упало еще несколько тел из спирали, образовывавшей живот.
– Чего застыла? – крикнула Офелия, приземлившись и снова прыгая в атаке на другую лапу. – Ноги отнялись?
Клэр бы сказала, что у нее скорее отнялся язык, но в словах Офелии был свой смысл. Теперь она клеймор, у нее есть меч и серебряная сила, и еще у нее есть задание – а вместо этого она бестолково носится по деревне и дерется с напарницей. И мешается под ногами.
Превозмогая тошноту, Клэр встала. От чудовища разило грязной аурой, Клэр мутило: накладывалось недавнее напряжение. Сжав клеймор, она заставила себя перестать воспринимать йоки, затем снова посмотрела наверх. Серебряные нити исчезли, теперь перед Клэр просто висели разрубленные Офелией тела деревенских, колышась в воздухе.
Клэр оттолкнулась и прыгнула. Если обрубить лапы, чудовище упадет, и затем уже можно будет найти его мозговой центр и прикончить. Она размахнулась и ударила – меч прошел через живот нанизанного крестьянина, брызнула кровь. Приземлившись, Клэр обернулась: лапа по-прежнему стояла на земле, тело осталось висеть в воздухе, теперь уже разделенное надвое. Клэр закусила губу: могла бы сразу догадаться по прорехам в туловище Восставшего, что физическое разделение ни к чему не приведет. Если снова не вызвать йоки, она будет бесполезна как воин; но хватит ли у нее сил поддерживать серебряную силу в мече и в теле? Перед глазами немного плыло, руки наливались свинцом: драка с Офелией была слишком тяжелой. Клэр решила, что призовет ровно столько серебряной силы, чтобы хватило изучить Восставшее и найти его центр, а затем вложит все в один главный удар. «Если я промахнусь, есть еще Офелия», – подумала она: в конце концов, Офелия ведь бросила драку ради чудовища, значит, у нее все-таки есть какой-то воинский кодекс. Действия напарницы не поддавались логическому объяснению, но сейчас Восставшее явно было более сильным и поэтому более привлекательным противником, поэтому Клэр считала, что Офелия обязательно сначала убьет его. Что будет дальше, загадывать не хотелось: объяснения своим отрубленным ногам она пока не находила.
Между тем Офелия успешно расправилась с двумя лапами чудовища и отхватила кусок туловища. Восставшее зашаталось, но выпустило несколько новых нитей; свиваясь прямо в воздухе, они ринулись вниз, подбирая на себя тела.
«Зачем оно стремится восстанавливаться? – задумалась Клэр. – Тупая животная тяга или за этим стоит веская причина?» Если Восставшее подпитывается от тел, было бы неплохо лишить его возможности регенерации, уничтожив их, но на это потребовался бы пять-шесть Офелий. Похоже, самым верным решением оставалось все-таки найти центр и уничтожить его. Как можно было определить центр у постоянно регенерирующегося не сплошного тела?..
Рядом, вздымая пыль, приземлилась Офелия, от нее пахнуло разгоряченным потом.
– Так и собираешься сидеть и мечтать? – рявкнула она.
Вместо ответа Клэр усилила приток йоки ровно настолько, чтобы не потерять над ней контроль. Оглядев Восставшее, она заметила более густое скопление нитей в правой части пуза чудовища.
– Кажется, я вижу его центр, – сказала она. – Живот, семь часов, четверть-треть радиуса от центра.
Офелия тоже вгляделась, на ее висках вздулись вены. Потом она ухмыльнулась:
– А я могла бы и сама догадаться: сердце-то там.
«Сердце?..» – Клэр удивленно воззрилась на чудовище, больше всего напоминавшее паука. Клэр понятия не имела, где у пауков сердце; откуда это вообще знает Офелия? Покосившись на напарницу, все еще сидящую рядом, опершись на одно колено, Клэр вдруг поняла: ну да, действительно, если предположить, что лапы – это руки и ноги, и Восставшее имитирует человека, стоящего на четвереньках, то сердце как раз будет там, где его заметила Клэр.
Офелия прыгнула, и ровно в момент начала ее движения центр начал сжиматься.
– Нет! – вскрикнула Клэр. Они забыли, что когда-то это было человеком; даже превратившись, оно пыталось имитировать человека до конца – сердце «билось». Удар Офелии задевал только край центра.
Клэр быстро встала на оба колена и открыла каналы йоки для синхронизации. Ей нужно было совсем немного: подправить траекторию меча, чтобы он прошел ровно через середину «сердца»; на это умений Клэр должно было хватить, она ведь не собиралась управлять самой Офелией. В ту секунду, когда Офелия занесла клеймор, Клэр уже поняла, что опоздала: удар прошел по касательной, отрезав только кусок центра.
Восставшее задергалось, лапы стали укорачиваться: оно перегруппировывало структуру. «О нет, пожалуйста!» – мысленно взмолилась Клэр. Она уже поняла, что Офелия хорошо управляла своей йоки, но собственная сила мешала ей как следует настроиться для изучения других. Сжав зубы, Клэр рванулась вперед: она намеревалась вложить в этот удар все оставшиеся силы. Оказавшись в ярде от туловища, Клэр, стараясь не вдыхать вонь от окровавленных тел, нанесла короткий колющий удар – и в это же время с другой стороны появилась Офелия. Мощный удар разрубил «сердце» Восставшего и снес руку Клэр. Лишившись поддержки нитей, чудовище рухнуло вниз мерзким дождем из кусков тел; Клэр выскочила из-под них, сжимая в левой руке клеймор и зажав в зубах отрубленную правую. Спрыгнув в проулок, она, задыхаясь, упала на колени, приставила локоть и призвала йоки. «В крайнем случае, – билось в голове у Клэр, – научусь орудовать левой. Только не пробудиться. Только бы не пробудиться».
Рядом спрыгнула Офелия.
– Давай помогу! – предложила она, потянувшись к Клэр. Та отшатнулась, схватив левой меч и зажав его в оборонительной стойке.
– Хмм! – протянула Офелия лукаво. – Хорошо, не буду мешать; пойду пока подберу центр – надо же представить что-то в качестве доказательства нашей победы!
Клэр выдохнула, когда напарница ушла, и снова сосредоточилась. Она чувствовала, как вздулись вены, как дрожат ноги, из которых пришлось утянуть всю йоки в руку – а ведь недавно их тоже пришлось приживлять. Если бы только она была защитным типом – но, похоже, то, что рана была свежей, и Клэр недавно вышла из синхронизации, сыграло свою роль: рука прирастала.
Закончив наконец приживление, Клэр еще немного посидела, затем встала, убрала клеймор и пошла обратно на площадь. Если Офелии так хочется, она может забрать с собой хоть все Восставшее по кускам, но сначала ей придется выслушать о себе пару слов.
Офелия уже ждала на площади, стоя в окружении разрубленных трупов и наступив на аккуратно сложенные друг рядом с другом половинки «сердца».
Она улыбалась.
– Видишь? Ты думала не о йоки и не о том, зачем ты живешь, – сказала Офелия. – Ты вообще не думала. Для тебя самым важным было догнать меня и победить, и ты хотела этой победы. Настолько, что даже забыла проверить живых йома – иначе ты бы сразу заметила это: ты ведь видишь йоки лучше меня.
Увидев недоумение на лице Клэр, она неуместно хихикнула.
– Мне об этом сказали, – весело сказала она, закидывая меч за спину. – Неужели ты думаешь, тебя бы отправили на Восставшее такую, как ты есть? Да тебя бы попросту съели.
И нанизали на одну из этих нитей, подумала Клэр, по спине пробежал холодок. На секунду забыв, что собиралась высказать Офелии свое мнение, она неуверенно сказала:
– Но в задании было сказано про заражение йома… – и запнулась. Она уже начала понимать.
– Подумаешь, – отмахнулась Офелия. – От тебя просто скрыли правду. Или можешь считать, что заражение зашло слишком далеко.
Подхватив одну часть «сердца», она пнула вторую под ноги Клэр.
– Твоя – честно заработанная, – Офелия подмигнула.
Пройдя мимо застывшей Клэр, она хлопнула ту по плечу.
– Не волнуйся, – сказала она тихо, и Клэр вздрогнула: такой кровожадностью повеяло от Офелии. – Мне понравилась наша игра про – как ты говорила? – про смысл жизни. Я напишу в рапорте, что тебя можно посылать на Восставших. И мы еще обязательно встретимся и поиграем! Ах да! – она приостановилась. – И не вмешивайся в мою йоки – в следующий раз я отрублю тебе не руку, а голову.
Не дай бог, подумала Клэр, почувствовав себя словно на осыпающейся горной тропе. Не дай бог случиться этому следующему разу.
Миссия 8-14-64-2. Год 653.
– Вот мы и еще раз встретились, – с улыбкой поприветствовала ее Офелия.
Стояла ночь. Лето только начиналось, но кое-где уже поспели ягоды; их сок забрызгивал обувь, оставляя крошечные темные пятна. Густая листва дружелюбно шелестела, на мили вокруг не было ни единого темного духа или йома. Предстояло пройти полтора дня пути до места, в котором были замечены двое Восставших – их нынешняя цель.
После первой встречи Клэр написала подробный рапорт, не забыв упомянуть и отрубленные ноги. Выждав несколько заданий, она, вернувшись на базу, прямо пошла к куратору Даэ и спросила, какие дисциплинарные меры были приняты против Офелии. Даэ хрипло рассмеялся.
– Беспокоишься за своих коллег или за себя? – поинтересовался он.
Клэр поджала губы. Ход мыслей и чувство юмора Даэ она никогда не понимала. Кто его вообще назначил ведать внутренними делами клеймор, если он так несерьезно воспринимает самих воинов?
– Она поставила задание под угрозу срыва.
Даэ округлил левый глаз и ухмыльнулся правой стороной рта («И как ему это только удается? – подумала Клэр. – Может, асимметричный парез?»).
– Ничего не было под угрозой, – вкрадчиво сказал он. – Просто она тебя испытывала.
– Она причинила намеренный вред моему здоровью, что создало риск для операции, – гнула свое Клэр.
Даэ откинулся в кресле, присвистнул, втянул шею и пожал плечами. «Не мужик, а рептилия», – вспомнила Клэр слова клеймор Хелен.
– Попробуй в следующий раз отнестись к ней более серьезно, – посоветовал Даэ. – Она отличный воин, но иногда всем нужен мудрый совет. Иди, иди, – он замахал левой рукой, пододвигая к себе правой стопку бумаг и ногой подпихивая ножку стула, чтобы придвинуться ближе к столу, – ничего мы делать не будем.
На взгляд Клэр, Даэ больше напоминал не рептилию, а трех разных человек, собранных воедино, каждый из которых продолжал жить своей жизнью и иметь отдельное мнение. Клэр хотела возразить, что она обращалась с Офелией предельно серьезно, что она вообще всегда воспринимала все серьезно, но Даэ уже ушел всеми своими личностями (если они у него и действительно были разными) в документы, поэтому она развернулась и вышла. К чему куратор сказал про «мудрый совет», она не поняла: то ли относиться к Офелии серьезно он искренне считал мудрым советом, то ли предлагал Клэр давать советы Офелии. Последнее Клэр плохо себе представляла, что касается первого, она затруднялась быть более серьезной или менее – она всегда была одинаковой.
Как бы то ни было, основную мысль она уяснила: с Офелией никто ничего делать не будет, по крайней мере, на административном уровне. Клэр не была уверена, что, отрежь она ноги Офелии, все было бы точно так же; в любом случае, рубить напарниц она, даже если бы могла, не собиралась. Следующие несколько заданий, которые им выпало делать вместе, Клэр старалась уяснить для себя логику поведения напарницы. Это оказалось труднее, чем она рассчитывала. Офелия словно из принципа поступала то так, то иначе: то она руководствовалась долгом, то настроением, то какими-то своими идеалами (если она вообще мыслила такими понятиями). Довольно скоро Клэр поняла, что гораздо проще не пытаться найти единый принцип, стоящий за действиями Офелии, а выработать некоторые реакции на определенные ситуации, чтобы получить желаемый итог. На заданиях нужно было следить, чтобы Офелия всегда была при деле и не отвлекалась на местное население или бои с другими клеймор. При получении назначения Клэр обязательно изучала карту, чтобы найти маршрут, одновременно и короткий, и достаточно удаленный от деревень и мест выполнения заданий других групп. Когда Офелия предлагала поиграть, нужно было держаться твердо и при этом не отвечать отказом: Офелия могла сколь угодно долго атаковать в лоб, но искать околичные пути ей не давало отсутствие прямого «нет». На провокации Клэр старалась поддаваться ровно настолько, чтобы хищный интерес напарницы не переходил в жажду крови. Все это утомляло не меньше, чем сами бои с Восставшими, на которых Клэр посылали набираться опыта «под присмотром старшей клеймор». В то же время Клэр не могла не признать, что сражалась Офелия превосходно. Помимо бешеной силы и действительно богатого опыта на ее стороне была удивительная интуиция – словно Офелия сама могла бы сделать то или иное движение, пробудись она. Она могла вестись, перехватывать инициативу и снова отдавать ее чудовищу, могла сделать битву очень долгой или убить противника за два-три удара – но никогда не повторялась и всегда получала громадное удовольствие. Если бы речь шла не о сражении, а о чем-то ином, можно было бы рискнуть предположить, что Офелия вкладывала в бой всю свою фантазию; впрочем, такое допущение казалось Клэр слишком смелым для воинов, какими они были. Возможно, сама Офелия считала иначе. Клэр ее мнения никогда не спрашивала, хотя, заметив это, затруднилась определить почему. Впрочем, Офелия не стеснялась сама высказывать точку зрения по любому вопросу, который считала достойным внимания.
В целом, работать вместе оказалось даже труднее, чем Клэр ожидала. Например, с Офелией было трудно договориться: она просто сверкала улыбкой, говорила «а по-моему, вот так лучше» и показывала, собственно, как именно, своим мечом. Однажды Клэр подумала, что было бы куда удобнее, например, присвоить всем им порядковые номера: кто старше, тот и прав. В организации, члены которой привыкли решать дела мечом, субординация казалась рациональнее координации. Тогда, наверное, Офелия была бы старшей, а Клэр вообще числилась где-нибудь в конце. Могла бы она подчиняться такой сумасшедшей?.. Скорее всего, подумала Клэр, Офелия бы просто убила ее в одной из своих хищных игр, и почувствовала, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок. Может быть, субординация без учета личных качеств была не такой уж и отличной идеей: по крайней мере, сейчас у Клэр были способы повлиять на решение Офелии, пусть и не такие сильные, как ей бы хотелось.
Несмотря на все сложности, Клэр ясно сознавала: она действительно становится сильнее, выполняя задания с Офелией. В конце концов, пусть слова Даэ про «мудрый совет» оставались непонятными, серьезное отношение оказалось действительно лучшим подходом, и верным признаком этого Клэр казалось то, что Офелия больше не рубила ей ноги или руки. Было это заслугой Клэр или у самой Офелии иногда наступали просветления в помутненном жаждой крови сознании, Клэр пока разобраться не могла. Она была уверена, что Офелия по-настоящему ненормальная. С точки зрения Клэр, той бы больше подошла в пару какая-нибудь Рафтела: сложить ее контроль с безумной силой Офелии, и получилась бы неуязвимая пара, способная выполнить любую миссию на уничтожение. С точки зрения Офелии сама Клэр наверняка была воплощением скуки.
Во всяком случае, каждый раз при встрече с Офелией после перерыва Клэр знала, что задание снова будет выполнено, а в ее глазах это было все-таки главным.
– Чего ждем? – с нетерпением спросила Офелия, заметив, что Клэр не двигалась.
– Сейчас, – ответила Клэр. Отцепив с пояса мешочек, она вытряхнула на ладонь две пилюли. Офелия, скривившись, взяла одну, с презрением осмотрела и, закинув в рот, развернулась и направилась в лес. Клэр тщательно прожевала свою, прежде чем последовать за напарницей: та лучше знала эти края и могла показывать дорогу.
У этих Восставших оказалось гиперразвитое чувство йоки: они чуяли носителей серебряной силы издалека, получая время подготовиться к засаде. Именно на этом провалилась предыдущая группа, и Клэр получила на базе срочное переназначение и пилюли, уменьшающие йоки. Действие препарата длилось двадцать восемь часов, и в задачу клеймор входило рассчитать время прибытия так, чтобы не предупредить Восставших о себе заранее и при этом, когда дело дойдет до столкновения, уже иметь возможность сражаться в полную силу.
Именно поэтому, хотя клеймор двигались без применения йоки, Офелия к вечеру следующего дня заметила, что они придут слишком рано, и предложила сделать привал.
– Отсюда, – она указала на приметный дуб, раздваивающийся кверху; с той точки, где клеймор остановились, вершина его кроны совпадала с вершиной холма, – ровно шесть с половиной часов пути.
Клэр прикинула: пилюле оставалось действовать еще одиннадцать часов.
– Остановимся здесь? – спросила она.
К ее удивлению, Офелия махнула рукой налево:
– Там есть неплохой ручей, можем искупаться. – Заметив колебание Клэр, она не то рыкнула, не то рявкнула: – Ну что, ты собираешься просто сесть прямо тут и просидеть почти пять часов истуканом?
Клэр, подумав, кивнула:
– Ты права. Пойдем искупаемся, от нас будет меньше пахнуть дорогой – больше шансов подойти ближе незамеченными.
Офелия немного странно посмотрела на нее, потом вдруг рванула с места.
– Кто проиграл, тот ищет дрова! – крикнула она на бегу и скрылась из глаз так быстро, что Клэр даже не успела удивиться, что еще за дрова.
О каких дровах шла речь, Клэр выяснила довольно быстро: Офелия считала, что после купания будет отличной идеей обсушиться у костра, а заодно перекусить. Клэр воспротивилась.
– Мы не можем допустить, чтобы от нас несло дымом, – сказала она. – Поешь, если ты голодна, но костер разводить не будем.
Офелия посмотрела на Клэр с жалостью.
– Ты правда считаешь, будто у Восставших какой-то обостренный нюх? – спросила она. – Или планируешь за секунду преодолеть пятьдесят миль и напасть на них ровно тогда, когда спадет пилюля? Когда мы окажемся на расстоянии их обоняния, они уже почуют нашу йоки.
Клэр вынуждена была признать, что в словах напарницы был свой резон.
– Хотя, – лукаво улыбаясь, продолжила Офелия, – мы можем обхитрить их и прикинуться путешественниками! Как тебе такая идея? Две аппетитные девушки, пахнущие лесом, дымом и приготовленной едой – отличная пожива! Что до йоки, сейчас во многих деревнях водятся йома, может, мы как раз из такого места: вступили в контакт, вот от нас и пахнет. Да, так и сделаем!
Клэр принялась переубеждать Офелию, но та ласково посмотрела и сказала:
– Неужели ты не доверяешь мне? Поверь, я лучше знаю, что они умеют, а что нет. И, в конце концов, нам ведь все равно: так или иначе нас заметят, так давай развлечемся!
Пока Клэр собирала дрова – разумеется, она проиграла гонку до ручья, хотя бы потому, что не знала точной дороги, – Офелия как-то поймала куропатку, и они зажарили птицу. Содрав подрумянившуюся шкурку, Офелия разорвала ее и бросила половинку Клэр.
– Натри волосы, – сказала она и принялась сама возить по косе.
– Зачем? – удивилась Клэр.
Офелия тоже удивилась.
– Ты что, не знаешь, что волосы лучше всего держат запах? Клэр, ты меня так удивляешь иногда! – Клэр могла бы вернуть ей эти слова, но промолчала. – Где ты вообще жила до того, как попала в Организацию, на дне болота? Ты совсем ничего не знаешь!
– В деревне, – неохотно ответила Клэр. – В Ма…
Офелия расхохоталась.
– Другого ответа я и не ожидала, – заявила она. Клэр не поняла: какой может быть еще ответ на вопрос «где жила»? – На дне болота жизни нет, – продолжила Офелия, откусывая от своей половины куропатки. – Жа пваээа.
Что это должно было означать, Клэр не смогла догадаться. «Я победила»? Они вроде и не сражались.
Доев, они сожгли кости на остатках дров и немного посидели. Летняя ночь была теплой, но костер добавлял ей какой-то иной налет: на заданиях огня почти никогда не разводили и уж точно не оставляли догорать, всегда затаптывая, торопясь идти дальше. Клэр вдруг вспомнилась печь, стоявшая в их деревенском доме. Старая, полуразвалившаяся, с дырами в трубе, она нещадно чадила, когда Клэр, подсмотрев у соседей, однажды попыталась ее растопить. Старик тогда накричал на нее и побил, и Клэр больше не пыталась повторить топку.
Воспоминание было не особо приятным, и Клэр подняла голову. Офелия, похоже, сохраняла прекрасное настроение, в которое пришла после купания. В чем была причина, Клэр не знала, и угадать было трудно; поразмыслив, Клэр пришла к выводу, что Офелия, возможно, просто радовалась возможности поребячиться, увидев в этом очередную «игру».
– Клэр, у тебя есть друзья? – спросила вдруг Офелия.
– Есть, – соврала Клэр.
– Кто? Мирия, наверное?
Клэр слабо улыбнулась и кивнула. Пожалуй, они с Мирией были чем-то похожи: обе предпочитали держаться сдержанно и обособленно, обе руководствовались разумом и долгом, обеих на базе называли «гордыми». Хотя, с точки зрения Клэр, равнять их было оскорбительно для Мирии – та была раз в пять сильнее, – иногда Клэр казалось, что при каких-нибудь других обстоятельствах они могли бы сойтись.
– А еще? – допытывалась Офелия.
– Денев, – подумав, сказала Клэр.
– Да ну, они же с Хелен! – недоверчиво фыркнула Офелия. – Или вы там на троих?
– Нет, с Хелен я не дружу, – покачала головой Клэр, делая вид, что не замечает намека: про противоестественный интерес Хелен и Денев друг к другу шептались, но Клэр считала, что, даже если это было правдой, разговаривать об этом не стоило.
Офелия только хмыкнула.
– Ну ладно, я знаю, что ты не такая. Ты слишком скучная для всего этого. Значит, больше ни с кем не дружишь, да? А с кем бы хотела?
Клэр не понимала, куда гнет Офелия. Простое любопытство? Двойное задание: проверить наклонности и привязанности Клэр? Но зачем? Костер уже потух, и выражения лица Офелии было не видно; впрочем, Клэр сомневалась, что сможет разгадать его. В любом случае ответ стоило выбирать тщательно; Клэр остановилась на самом достойном варианте, вызывавшем, с ее точки зрения, меньше всего вопросов.
– С Галатеей.
– У-у! – отреагировала Офелия. – Хочешь быть такой, как она, да? Такой же сильной, умной и йоки управлять?
Кажется, Офелия никогда не уставала проявлять любопытство, устало подумала Клэр.
– Правда, почему? Ей же никто не нужен, она даже на задания всегда одна ходит, – продолжила Офелия.
– Мне есть чему поучиться у нее.
– Да ну? – насмешливо спросила Офелия. – А что ты-то сама ей можешь дать? Тебе до нее лет сто минимум – в холодной воде.
– В воде? – удивилась Клэр. – Почему в воде?
При слабом свете углей было видно, как Офелия пожала плечами.
– Мой брат так всегда говорил. Сначала рассказывал что-то, а потом добавлял: «В холодной воде». Это значит – вообще никак.
Клэр слабо улыбнулась.
– А знаешь, – продолжала Офелия тем же тоном, – говорят, ты в начале своей карьеры убила клеймор. Притворилась, будто хочешь помочь, когда она была ослаблена после сражения, и отрубила ей голову.
Клэр окаменела.
– Что? – лукаво спросила Офелия.
– Это неправда, – справившись с собой, ответила Клэр. – Терезу должны были казнить за превышение силы, и она выбрала смерть в сражении с сильным организованным отрядом йома и Пробужденным.
– И все? – Офелия не скрыла разочарования. – А ты где была? Из кустов подглядывала?
– Меня там вообще не было, – холодно ответила Клэр. – Моя деревня оказалась ближайшей к месту боя, поэтому к нам потом зашли зачистить после йома серебряной силой. Я просто ушла вместе с ними.
– Сама?
Они насильно никого не забирают, хотела сказать Клэр, но вместо этого просто кивнула, надеясь, что ее движение будет заметно при свете луны.
– Почему? – допытывалась Офелия. – Тебя обижали? Ты была сиротой, и тебя никто не любил? Хотела стать сильной и всем отомстить, показать им всем, да?
Сейчас Офелия казалась Клэр ее собственным внутренним голосом из десятилетнего прошлого. Впрочем, голос тот звучал обвиняюще, а Офелия говорила так, словно жаждала какого-то продолжения. Каким оно должно было быть, Клэр думать не хотелось.
Клэр помолчала, глядя в догоревший костер.
– Может быть, – вдруг призналась она, хотя открыла рот, чтобы сказать: «Я не хочу об этом говорить».
Было темно, но Клэр кожей почувствовала, как кровожадно улыбнулась Офелия.
– И как? – голос из темноты звучал… не так, как при свете. – Отомстила?
Клэр вскинула голову.
– Думала, я не замечу? – продолжая улыбаться, спросила Офелия. – От тебя па-ахнет, Клэр. Пахнет пробуждением.
Клэр стало жарко и холодно одновременно. В полудне пути – двое Восставших. Офелии ничего не стоило бы донести тело и рассказать потом о резонансе йоки. Лежавший рядом клеймор ничто, ее быстрый меч – ничто против берсерковой силы Офелии. Может быть, ей удастся использовать йоки...
Мгновения шли, Офелия не нападала.
Наконец из темноты донесся ее мелодичный смешок.
– Мне понравилось, – сказала Офелия, развязывая плащ. – Ты немножко поумнела с нашего первого задания.
Клэр ослабила хватку на клейморе, за который схватилась при движении Офелии. Та наступила в костер, задавливая последний тлеющий уголек.
– Когда еще и подрастешь, – добавила она ласково, глядя на Клэр сверху вниз, – мы снова сможем поиграть. А пока, – Клэр видела очертания белой руки, поднявшейся в очевидном жесте, – ни-ни!
Тоже встав, Клэр отошла под сень деревьев, воткнула меч в землю и принялась развязывать плащ – кончики пальцев еще покалывало от выброса йоки. Решение напасть первой оказалось правильным – по крайней мере, таким его посчитала Офелия, и это было единственное мерило, которое сейчас волновало Клэр. Вскинув голову, она посмотрела в ту сторону, где Офелия облюбовала себе место на ночлег.
– Они не могли послать никого другого, – еле слышно пробормотала Клэр себе под нос, накидывая край плаща на клеймор и накрываясь другой половиной.
– Не проспи, – раздался голос Офелии. – А то голову отрублю и правда скажу, что ты пробудилась.
Клэр не смыкала глаз и, едва забрезжил рассвет, поднялась и собралась.
– Подъем, – сказала она, тронув соратницу за плечо.
– Братик, – позвала Офелия и вцепилась зубами в руку Клэр. Опешив, та, не отдергиваясь, дала затрещину. Отпустив руку и прокатившись кубарем по земле, Офелия привстала на локте.
– Эй, – нехорошим тоном сказала она.
Клэр поглядела на набухающие рваные края укуса, подбирая слова.
– В следующий раз, – сказала она веско, не скрывая от Офелии руку, – я буду выдергивать из-за твоей спины меч.
Опасный блеск в глазах Офелии угас, лицо поскучнело.
– Всего-то, – сказала она, легко поднялась и поправила плащ на плечах. – Ну, пошли, чего встала? Залечить помочь?
Конечно, она не собиралась помогать, подумала Клэр, затягивая на укусе «повязку» из серебряной силы. Хотя могла и помочь – но зато потом как-нибудь навредила бы в драке. Клэр начинала немного понимать принцип, по которому жила Офелия: отчаянное стремление испытать мир на справедливость. Будет честный защищен или победит ее сила? Прав ли тот, кто выиграл? Клэр казалось, брат Офелии должен был что-то знать об этом, но, говорили, он умер. Самой Клэр тоже снились сны про Терезу, правда, очень редко, и, уж конечно, они не заканчивались попытками наброситься на ближайшего после пробуждения. До сих пор Клэр считала, что Офелия любила брата.
Впрочем, с ней никогда нельзя было знать точно: возможно, вот так и любила.
Спустя два часа пути Клэр ощутила в голове нарастающее покалывание.
– Стой, – окликнула она Офелию, – связь.
Офелия остановилась и поднесла к виску пальцы.
– Ничего не слышу, – сказала она после недолгого молчания и посмотрела на Клэр с подозрением. – Что ты задумала?
Клэр покачала головой:
– Нет, это точно связь.
Подойдя к дереву, она воткнула клеймор в землю и быстро соткала серебряную паутину, затем села, прислонилась головой к гарде и закрыла глаза. Связь была плохой: пилюля все еще работала; но кое-как Клэр удалось настроиться.
– Нас опередили, – сказала она наконец. – Алисия и Бет пошли обратно не запланированным путем и на краю территории нашего задания попали в поле зрения Восставших.
– Я все слышу, – откликнулась Офелия: оказывается, она села по другую сторону клеймора и тоже настроилась на паутину. – Прожорливые сучки!
Клэр покоробило от неожиданно грубой брани, но она чувствовала, что разделяет досаду Офелии. Действительно, пройти весь этот путь, все точно рассчитать – и все напрасно. Правда, Клэр была уверена, что, столкнись их группа с Алисией и Бет уже почти у места, все равно пришлось бы отступить: близняшки были самыми сильными и опытными воинами Организации; даже если бы им кто-то попытался помешать, они бы попросту успели вступить в бой первыми – и наверняка бы победили.
– Хорошенькое утешение, – фыркнула Офелия, продолжавшая слушать. – Убить каких-то трех йома!
– Это рядом, – возразила Клэр; ей никогда не нравилось то, как Офелия обсуждает задания.
– Ну, зато мы хорошо провели время! – заключила Офелия, и встала – клеймор слегка качнулся.
Клэр послушала еще немного, но было тихо: видимо, никаких дополнительных уточнений не предполагалось.
– Три йома, – повторила она, вставая и сматывая паутину.
Офелия расхохоталась.
– Три йома – сколько ног? Знаешь эту шутку?
С точки зрения Клэр, шутка была какая-то несмешная.
– Шесть, – ответила она.
– А вот и нет! – радостно пропела Офелия. – Если вот так тереть, – ее меч оказался возле ноги Клэр, лезвие прижалось к бедру, и Клэр ощутила вибрацию – растущая рядом трава полетела во все стороны, – то будет три. А если вот так… – Меч развернулся перпендикулярно, и Клэр отпрыгнула, инстинктивно потянувшись за своим клеймором. – Ну, ну, – укоризненно сказала Офелия, – чего ты такая? Ладно, не буду.
Клэр была готова поклясться, что та меряет расстояние между ними.
– Отсюда полдня пути, – заметила она. – Если ты отрубишь мне ногу вибрирующим мечом, будет полтора. Мы столько не объясним.
Она не была уверена, что это сработает, но Офелия вдруг расплылась в улыбке.
– Смотрю, ты тоже умеешь шутить. – С точки зрения Клэр, и в этом ничего забавного тоже не было. – Ну, пошли!
Три йома, которых Офелия находила такими смешными, делили добычу: перед ними лежала некрупная овца, уже наполовину съеденная. У них не было никаких шансов: Офелия, уже восстановившая йоки, вылетела на них из леса, одним взмахом меча снесла голову первому и разрубила второго. Третий, ополоумев, бросился наутек куда глаза глядят; выскочив прямо на него, Клэр отрубила ему голову.
– Давай докладывай, – распорядилась Офелия, – я их пока подготовлю.
В принципе, это не входило в их обязанности: готовить тела, то есть разрубать на части, удобные для уничтожения командой зачистки; но иногда клеймор делали это, чаще всего если дело происходило не в населенной местности – считалось, что местные и так испытывали шок при виде насильственных смертей, и незачем было их травмировать еще больше.
Клэр наскоро связалась с базой и доложила, что йома ликвидированы. Выслушав дальнейшие распоряжения, она свернула паутину.
– Возвращаемся на базу, – передала она Офелии. – Ветками забрасывать не будешь? – Клэр кивнула на тела йома: обычно такое прикрывали, чтобы дикие звери не добрались раньше чистильщиков. Большой беды не было бы, но считалось, что поедание чужеродных существ плохо влияет на местную экологию. Тем более сегодня Офелия постаралась на славу: йома были нарублены так, что, вздумай кто-нибудь восстановить тела, ему пришлось бы буквально по кусочкам собирать их. Судя по клочкам белой шерсти, туда же пошла и недоеденная туша овцы, и Клэр в очередной раз подивилась странному чувству юмору напарницы.
Офелия отмахнулась:
– Сюда скоро придут те, кто чистил за Алисией и Бет, – сказала она и облизнулась. – Надеюсь, близняшкам тоже приказано возвращаться?
Клэр добросовестно ответила:
– Не знаю.
– Ничего-то ты не знаешь, – вздохнула Офелия и рассмеялась. – Побежали!
Казалось, Офелия вообще не любит ходить: она все время бежала под йоки; Клэр каждый раз приходила на место привала, сбившись с дыхания, и сидела, восстанавливая силы, тогда как Офелия разгуливала вокруг нее. Клэр не нравилось думать, что для Офелии это тоже было игрой: кружить вокруг более слабой напарницы, выжидая момент, удобный для… чего? Нападения со стороны Офелии больше не было, хотя порой Клэр думала, что ей было бы спокойнее, если бы оно все-таки повторилось.
– Где твой плащ? – спросила Клэр, стараясь, как обычно, подстроиться под шаг напарницы.
Мелькнул локоть: Офелия поднесла руку к горлу.
– Черт, – ругнулась она, затем приказала: – Иди вперед, догоню.
Развернувшись, она кометой скрылась из виду. Клэр подумала, что снова не смогла угадать реакцию Офелии: по ее предположению, та должна была сказать что-то вроде «чистильщики принесут» и продолжить путь. Клэр сосредоточилась на своей йоки, пытаясь распределить силу по ногам и легким как можно более равномерно. Благодаря таким «тренировкам» на заданиях ей уже удавалось держать темп до пяти часов без перерыва, но этого все равно было недостаточно. Когда Офелия сняла плащ и зачем? На йома его не было, на кустах тоже. Клэр заметила, что йоки в левой ноге дрожит, и подправила. У Офелии крепкие ноги и руки и цепкие пальцы; сколько усилия нужно приложить к тому, чтобы затянуть завязки на плаще? Клэр поколебалась, добавить ли еще немного йоки в легкие, но решила этого не делать: ей нужно экономить силы. Офелия вернется довольно быстро – если только она обронила плащ на поляне с йома. Клэр не могла вспомнить, был ли плащ на Офелии с утра.
Перепрыгивая ручей, Клэр спугнула скопу: взмахивая крыльями, та взлетела над водой. Бросив беглый взгляд ей вслед, клеймор заметила, что ошиблась: в когтях у птицы болталась рыба. Клэр споткнулась и стиснула зубы: она вдруг поняла, почему Офелия потеряла плащ. Вернуться? Клэр было ни за что не успеть, она не могла тягаться в скорости с Офелией; а быть свидетелем ей хотелось еще меньше. Вздохнув и восстановив дыхание, она снова помчалась вперед, инстинктивно стремясь уйти как можно дальше от того места. Клэр поняла и кое-что другое – что не сможет написать об этом в рапорте, и не потому, что у нее нет доказательств, а потому, что Офелия знает: Клэр пробуждалась. Око за око.
Сбоку свистнул воздух, солнце отразилось в наплечных накладках: Офелия заняла свое место ведущей. Невольно вдыхая тяжелый запах мяса, доносимый ветром, Клэр вспоминала ее слова об Алисии и Бет: «Прожорливые сучки». Вполне возможно, Офелия ровно это и имела в виду: в конце концов, она-то знала, о чем говорит.
Миссия 8-71-17-2. Год 655.
Стылое солнце пригревало тонкую ткань на плечах, лишенных металлических пластин. Стояло затишье, какое бывает поздней осенью; в безветрии голоса птиц казались звонче, а дорога не пылилась под ботинками. Офелия нагнала Клэр где-то в полях; они должны были получить простую одежду перед двойной развилкой на дороге в деревню Ауне и, замаскировавшись под местное население, пройти эту местность. На этот раз им досталось задание технически несложное, но требующее тонкого подхода, а главное, умения держать язык за зубами. Клэр ни с кем в Организации особо не дружила и держалась обособленно, что касается Офелии, Клэр было трудно представить ее откровенничающей. Насколько Клэр смогла понять по обрывкам разговоров, на базе Организации Офелия обычно молчала; и Клэр не могла сказать, что ее стиль общения на заданиях можно было бы назвать болтовней – это больше походило на провокационное заигрывание перед кровавыми кошачьими забавами с мышами. Уж во всяком случае ничего лишнего Офелия не говорила, и в уме ей отказать было нельзя.
Платья действительно лежали на дороге; переодеваясь, стоя на коленях и неудобно согнувшись в высоких жухлых стеблях травы, Клэр слышала далекие отзвуки голосов крестьян: люди готовили пашню к зиме. Когда и кто положил одежду для клеймор, гадать было бессмысленно: это могло случиться и пару часов назад, и два дня, и три. Если бы пошел дождь, платья бы промокли, и их пришлось бы высушить на себе в лесу или в траве соседнего поля, только и всего. Переобувшись в кожаные башмаки и спрятав тканевую экипировку и обувь – металлические накладки и мечи они заблаговременно оставили в лесу, – Клэр и Офелия пошли мимо пашни. Спустя полмили их окликнула краснолицая крестьянка, кормившая своего малыша неподалеку от дороги. Клэр вежливо поздоровалась. Младенец беспокойно заворочался, почуяв серебряную силу, и крестьянка без промедления сунула ему в рот набухший от молока сосок. Ее взгляд рассеянно скользнул по костистой Офелии и обежал фигуру Клэр.
– Ах, девочки, к шаману идете? Да ведь нет его сейчас, уехал, тому уж неделю будет. Вы обождите, скоро должон вернуться. – Младенец попытался выплюнуть сосок, явно собираясь зареветь, но крестьянка крепче прижала его к груди. – Покудась работы, – крестьянка кивнула на пашню, – много, без дела да крова не останетесь, – она подмигнула Клэр, очевидно, сочтя ее более «свойской», и занялась своим ребенком.
– Спасибо, – сказала Клэр, решив не добавлять «матушка»: судя по возрасту ребенка, крестьянке вполне могло оказаться лет пятнадцать, а настраивать местных против себя было нельзя.
За пашней они остановились наскоро посовещаться.
– Успеем? – напряженно спросила Клэр. Офелия помолчала, вздернув голову и словно принюхиваясь к воздуху.
Сталкиваться с шаманом не хотелось никому. Организация и местный шаманизм формально занимались разными делами: клеймор убирали йома и чистили за ними, шаманы помогали населению в быту и контролировали тени. На деле они мешали друг другу самим своим существованием, и еще не было случая, чтобы встреча шамана и клеймор закончилась мирно. Как правило, шаманы нападали первыми. Они утверждали, что серебряная сила клеймор мешает им работать, поэтому стремились в лучшем случае изгнать клеймор за пределы своего «округа» или измотать ее, выжав всю йоки. В худшем случае на место боя являлся представитель Организации забирать меч и требовать с шамана «кровавое вено». Справедливости ради, шаманы всегда его платили – впрочем, утешения в этом было мало. В любом случае шаманы были местными, а клеймор – пришлыми, поэтому местное население всегда было на стороне черной силы, а не серебряной.
– А что? – наконец спросила Офелия, переведя взгляд на Клэр, и та не могла понять: было это вызовом или вопросом.
– Если мы остановимся ниже по течению, то сможем наблюдать за уровнем воды, – перебирая варианты, предложила Клэр. – А в деревню просто зайдем и спросим, был ли уже…
– Трусиха! – оборвала ее Офелия. – Хочешь сидеть, как кролик под кустом? Знаешь, что бывает с пугливыми жирными кроликами по осени? – она улыбнулась, потом рассмеялась над напряженным выражением лица Клэр. – Мы останемся в деревне до тех пор, пока не узнаем, когда разлив.
– Офелия, – твердо сказала Клэр, и Офелия удивленно остановилась. – У нас нет времени на провал.
Офелия рассматривала Клэр такими изумленными глазами, будто с ней вдруг заговорило пугало, и притом о строении земли и воздуха.
– Слушай, – сказала она незнакомым теплым тоном, – ты же не собираешься драться с шаманом?
Клэр удивилась бы меньше, если бы и вправду оказалась говорящим пугалом. По ее мнению, это Офелия всегда жаждала крови, и неважно чьей.
– Нет, – ответила она и подавила в себе желание помотать головой: интонации напарницы были подозрительно дружелюбными. Так в Организации никто, кроме Галатеи, говорить не умел, и даже ту подводил металлически-звонкий голос.
– Значит, – продолжила Офелия, – мы поработаем на них, – она кивнула в сторону баб на пашне, – узнаем то, что нужно, и уйдем. И никого не тронем.
Клэр казалось, что она сходит с ума, но еще большим сумасшествием было бы показать это Офелии, поэтому она кивнула и повторила:
– Никого.
– Вот видишь, как все просто? – просияла Офелия, словно это она три года охраняла Клэр, как бы та не начала вырезать все местное население у себя на пути. Заправив прядь волос за ухо, она направилась к деревне, и Клэр была бы уверена, что слышит, как Офелия негромко напевает, если бы слух не говорил ей: только мотыги в поле, только шелест сухой травы, только перепевы птиц над пашней.
Двинувшись следом, Клэр пообещала себе: когда вернется, обязательно узнает, сколько Офелии лет и откуда она родом.
В деревне, вопреки ожиданиям, они застали немало людей: видимо, домашнее хозяйство нуждалось в подготовке к зиме ничуть не меньше, чем поля. Офелия без труда устроилась батрачить к крикливой бабе, которая немедленно отправила новую рабочую силу приводить в порядок огород, а Клэр нанялась прислугой в зажиточный дом к тихой грустной женщине. Наносив воды, наколов дров, укрепив забор и прополов огород, к вечеру Клэр уже знала, кто где живет, у кого сколько скотины, и могла нарисовать план деревни с закрытыми глазами из любой точки. Им с Офелией повезло: дом шамана был на дальнем от них краю поселка; это давало небольшое преимущество в расстоянии, если бы шаман вдруг надумал вернуться раньше срока. Одно, впрочем, так и оставалось невыясненным: был ли уже разлив ручья. Хозяйка Клэр призналась, что да, ручей об эту пору вроде бы и правда становится полноводным, но она никогда не обращала на это особого внимания. Офелии, перекинуться парой слов с которой Клэр удалось во время починки изгороди, тоже ничего узнать не удалось: ее хозяйку больше интересовали свиньи и картошка, чем окружающая природа. Ненавязчиво предложив своей госпоже постирать поутру белье и получив на это разрешение, Клэр легла на лавке и всю ночь старательно притворялась спящей.
Утром, выгнав коров и задав корма птице, Клэр взяла корзину с рубахами и полотенцами и пошла к ручью. Он тек в овраге поодаль от деревни, и вода в нем уступала по чистоте колодезной, поэтому неудивительно, что местные мало следили за его состоянием, хотя охотно стирались и мыли скотину. Управившись с бельем, Клэр отставила корзину и села на берегу. Земля уже затвердела в преддверии зимы, но покрывающие ее желтые травы держали тепло, исходящее от тела. Клэр задумалась: может ли быть, чтобы вода разливалась в то время, когда все вокруг засыхает? Возможно, земля, смерзаясь, давала выход какому-нибудь подземному ключу, но для такого ручья понадобилось бы целое озеро. Ни мельниц, ни плотин на нем не было, о ледниках, таявших в конце осени, говорить не приходилось… Природный феномен местности?
Непривычный шум резанул ухо Клэр, и она подняла голову. К ручью, гремя ведром, спускался одетый в черное мужчина. Присев неподалеку, он принялся мыть принесенные в ведре миски.
– Славная погода, – обратился он к Клэр. – Ничуть не мешает путешествовать.
Офелия бы сказала, что она спятила – разговаривать с шаманом, подумала Клэр, разглядывая широкий рот мужчины.
– Мы ждем разлива, – ответила она медленно. – Нам нужно найти кое-что.
Офелия наверняка предложила бы что-нибудь стоящее взамен. У Клэр ничего такого не было.
Мужчина поскреб миску и опустил на траву.
– Я еще не настолько сошел с ума, чтобы помогать клеймор. – Он покачал на ладони бронзовую плошку с затейливой струйкой узора у ободка. – Если только храбрая воительница не даст мне заглянуть внутрь нее. – Он уставился на Клэр светлыми глазами, которые больше подошли бы сове: большие, круглые. Хищные.
Клэр встала.
– Через два без небольшого дня пути, – нехотя сказал мужчина, – будет развилка. Направо деревня Иниуле. Налево лужайка. За лужайкой – вход в тени. Если сумеете пройти, будет спуск к скале.
Клэр заставила себя стоять прямо, держа в руках корзину с бельем, хотя ее смывало с берега и швыряло на дно, обивая камни.
Шаман пошарил в ведре, не найдя чего-то, замер, разочарованный, потом расслабился – дуть перестало, иллюзия исчезла: перед Клэр сидел на корточках обычный высокий мужчина и недовольно щурил светлые глаза.
– И вот что, – он поморщился, – я могу вас разъединить, но это будет не бесплатно. Понимаешь? – Он насмешливо улыбнулся своим широким ртом. – Мне нужно тело. Итого, выходит, два тела.
Клэр кивнула в знак благодарности, развернулась и пошла карабкаться вверх по тропе, зачерпывая камешки негнущимися ногами.
– Поняла меня? Два! – крикнул шаман ей вслед и потерял интерес: Клэр словно ветром в спину наподдало.
Взлетев наверх, она по инерции пробежала еще несколько ярдов, замедлила шаг и уже не спеша пошла по деревне. Копошившийся возле забора мальчишка поднял голову от своей лужи и осуждающе посмотрел на бегающую служанку не по возрасту взрослыми глазами. Не сумев разжать судорожно стиснутые зубы, Клэр скользнула по мальчонке беглым взглядом занятого человека и, деловито перехватив корзину, заспешила дальше. Наподдать бы ему еще, да…
– Почти два дня пути, – сказала она, ввалившись к Офелии, скребущей пол в хлеву. – Я знаю дорогу.
Та бросила вилы и, отирая руки о юбку, направилась следом за соратницей к выходу из деревни.
– Эээй! – донеслось им вслед, и из-за изгороди высунулось возмущенное красное лицо бабы Офелии. – Куда, мать-перемать?
Офелия, не останавливаясь, взяла одной рукой стоявшую возле чьего-то забора заготовку для пугала и метнула на голос. Баба охнула и скрылась; шест, пробив забор на фут справа от головы бабы, покачивался.
– Мы договаривались, – сказала порозовевшая от возмущения Клэр.
– Я ж не вилами, – бросила Офелия. Круто развернувшись, она нехорошо прищурилась. – Донесешь?
Клэр посмотрела в сузившиеся светлые глаза и нахмурилась.
– Она бы не побежала нас останавливать. – Офелия сделала движение, словно собираясь шагнуть навстречу, но Клэр продолжила: – Но могла позвать подмогу, и это задержало бы нас. Угроза была оправдана, но в следующий раз будь помягче.
Офелия молча отвернулась и пошла дальше. Клэр до сих пор этого не понимала: приказы никогда не останавливали Офелию, но при виде формального осуждения та отступала.
Следующий день они шли молча. Дорога была ровная, легкая пыль взлетала вокруг ботинок, солнце грело все слабее. Офелия молчала; Клэр считала, что ей не о чем говорить сейчас, поэтому тоже не раскрывала рта. Через день после выхода из Ауне они остановились перекусить; ели тоже молча. Клэр чувствовала, что Офелия чем-то недовольна, и, в принципе, не винила ее: лично ей было бы все равно, если бы напарница пригрозила написать в рапорте о внезапной вспышке гнева, в результате которой чуть было не пострадал представитель местного населения, но Клэр признавала, что Офелия была куда более эмоциональной – ее это могло ранить. Глядя, как Офелия рвет зубами мясо своей половинки отловленного в сети йоки зайца, Клэр подумала, что она может быть и не права: возможно, Офелию просто ранило то, что ей не удалось совершить над кем-то насилие. Она одернула себя: после их последней совместной миссии Клэр неосознанно воспринимала Офелию скорее как зверя, чем как человека – а это было неправильно. Да, кровожадность напарницы превышала все мыслимые допущения Клэр, но быть воином Офелия от этого не переставала. Она ставила убийство йома в приоритет и… и… Клэр спохватилась, что до сих пор смотрит Офелии чуть ли не в зубы, а та, опустив руку с недоеденным зайцем, сверлит ее тяжелым взглядом. Клэр помотала головой, хотя вопрос не был задан, и поспешно уткнулась глазами в землю. Чуть ли не кожей она почувствовала, как Офелия медленно ухмыльнулась, затем с удивлением услышала хруст рвущихся мягких тканей.
Офелия протягивала ей заячью ногу.
– Сказала б сразу, – сказала она.
Клэр собиралась было отказаться, но передумала и взяла угощение. Мясо было таким теплым, словно руки Офелии нагревали его.
– Спасибо, – сказала она, постаравшись вложить в голос немного чувства вины: словно она в самом деле была голодна, но стеснялась попросить добавку.
Сохраняя улыбку в углах рта, Офелия сказала:
– Я чуть не забыла, что ты почти полукровка, – и откусила приличный кусок из заячьей спины.
Клэр изумленно воззрилась на напарницу. Откуда у нее вообще такие сведения?
– А ты наивная, Клэр, – продолжила Офелия; из-за набитого рта у нее получилось что-то среднее между человеческими словами и «мтэ нэйгхм кхлл», причем имя Клэр она как будто выплюнула. Прожевав, она добавила: – Неужели, думаешь, я б не навела справки о той, с кем меня стали то и дело посылать убивать Восставших?
продолжение в комментариях
@темы: Экшн, Клэр, Даэ, Драма, Новогодний разврат, AU, R, Офелия, Третий тур
-
-
07.01.2014 в 21:50-
-
07.01.2014 в 21:51-
-
07.01.2014 в 21:51-
-
07.01.2014 в 21:52-
-
07.01.2014 в 21:53-
-
07.01.2014 в 23:48это так... неожиданно, дорогой автор, так удивительно!
а можно несколько вопросов, ибо моя не все понял из текста, хотя добросовестно прочитал от начала до конца.
1. что такое клеймор в этой аушке?
2. что такое тени?
3. что такое Клэр?!
явление Терезы в конце - ПОТРЯСНО!!!!!
-
-
08.01.2014 в 08:12заказчик долго о себе
Ну и вот, растекшись в кипящий бульон, сообщаю, что ты ДОДАЛ мне, дорогой автор, уж так додал! Потому что я читал и думал - так вот же они, клейморские бабы, эта невозможная, непредсказуемая, опасная и крутая Офелия, и умненькая Клэр, честная, но обучаемая. Прекрасное у них взаимодействие вышло. И вообще очень нравится, как автор описывает обеих, чепочки рассуждения Клэр и весь макабр вокруг, с огромной любовью, так, что читать было ужасно интересно.
Теперь про мир и сюжет. Очень любопытная аушка! Вроде клеймор, а вроде другой, чем дальше, тем больше мне казалось, что это на самом деле пост-апокалиптический стимпанк
и вот-вот из теней выйдет Так Сакагучи. Очень интересный сюжет и детальки мира! Я нефигово разволновался в пещере, причем больше - за Офелию. Ну и отдельно, "прожорливые сучки" уживили меня очень. И серебряная сила, и восставшее, и живительный экшен, и Джордж... *___*Так что низкий поклон и обожание тебе, дорогой автор. Всех буду тыкать в этот текст, как в офигенную КлОфелию.
А, ну и отдельно - спасибо, что ненавязчиво додали еще именно того, что я просил: отношений с соратницами. Причем как Офелии, так и Клэр. Все просто офигенно. Нет, с Хелен я не дружу. А с кем бы хотела? С Галатеей. А про Ундину не сказала, ай нанэ, я оценил намек на трагическую предысторию заявки!
Уф. Вот!
-
-
08.01.2014 в 11:20-
-
08.01.2014 в 22:38Медичка Шани, Я ЗНАЛА
В В целом, как мне кажется, персонажа любят потому,что он как Люси из Эльфенлида, только философией [автор] не заморачивается: сильная, быстрая, кровавая, с претензией на трикстера и с серьезными нарушениями психики; обычно такие популярны в массах. Лично я люблю Офелию за то, что она могла бы быть очень интересной личностью, если бы ее не поглючило на Пробужденных — нераскрытый потенциал тоже всегда привлекает. В общем-то, мне хотелось как раз посмотреть на эту самую личность. Хотя, конечно, я любила бы Офелию еще больше, если бы она появлялась в манге еще меньше, вон как Алисия или Илена) Безумно рада, что угадала! Все-таки я сильно волновалась, потому что вместо заказанной Офелии в отношениях с соратницами упорно выходила Офелия глазами Клэр, а это "немного не то" (с); неловким реверансом в эту сторону была отчаянная попытка исправить положение робкой беседой "с кем ты дружишь", но Офелия и тут ухитрилась продиктовать свои условия (хотя я считаю, что беседа была навеяна ее воспоминаниями детства, когда они с братом садились у костра и пытались сблизиться еще больше самоопределением через окружающих); подозреваю, Офелией двигал искренний интерес, неужели эта ее новая напарница реально вот так и устроена, неужели она вообще танк, она хоть с кем-то вообще может общаться или ее способностей хватает ровно на "задание - рапорт". С другой стороны, канонную Офелию, имхо, соратницы интересовали ровно до того момента, пока ей не удавалось с ними подраться, а если не светило, то и хуссними с гордячками, мало йом да Пробужденных, что ли, по дорогам ходит. Единственное, что в каноне действительно меня интересует в этом плане, это отношение Офелии к существованию Алисии: она не могла не почувствовать, не вечно же им удавалось друг с другом не встречаться. Как она могла относиться к тому, что в Организации действует одобренная Пробужденная? Мне кажется, она об этом все-таки догадывалась, и это ее злило безмерно, распаляя и без того кровожадную натуру; но я бы все равно с интересом поглядела на их взаимоотношения — потому что все эти "Алисию никто не видел все 5-10 лет ее работы" кажутся мне высосанными из пальца отговорками "мне некогда отвлекаться на эту сюжетную линию". Вообще, в каноне есть много таких неувязочек: вроде сидишь, читаешь, читаешь, а потом хоба! хуйня вылезла; или вылезает что-то, вообще говоря, вполне логичное для этого мира, но до того сука внезапно, что только через фейспалм и верится в это. Например, я до сих пор помню охуенчик пианина из кустов: чудовище бежит из точки А в точку Б со скоростью 50 км/ч! А мы поплывем на корабле, который делает 10 узлов в час и огибает береговую линию - да КОНЕЧНО мы успеем первыми! Клэр пришла в Организацию, притаранила голову Терезы и говорит: "Вживите в меня!" - и они такие: ой, ну конечно, милочка, о чем речь, у нас сильных воинов попой кушай, давно пора было сделать четвертькровку, какая удача — и Клэр живет после этого лет 10-20, НИ РАЗУ не задумавшись: а чего это они так быстро согласились-то?
Впрочем, речь тут не о Клэр. Мне бы очень хотелось написать от лица Офелии, но я сразу поняла, что столько не накурю — хотя текст вышел бы раз в 10 короче и динамичнее. Поэтому я нагло воспользовалась тем, что за Офелией потрясающе интересно наблюдать, если при этом не умирать слишком быстро. Собственно, все началось с того, что я долго думала, как это сделать, и мне приснился финал: "поцелуй" двух серебрящихся клеймор в пещере ради спасения личности из пробужденного тела. Когда я села это записать, откуда ни возьмись вылез шаман (сейчас я уже понимаю, что это был внутренний цензор, который возмутился убийством персонажа на ровном месте и потребовал изобрести путь для его воскрешения). Все остальное (включая "сюжет")) было следствием упорных попыток привести здоровых и не очень персонажей к этому финалу) Пещеры быть было не должно, но она вылезла, и мне не удалось от нее отделаться — как, собственно, это произошло со всеми зябами (кстати, на следующий день после дописывания финала 1 части я увидела ужасно похожую зябу в манге — видимо, общий стрем перед паукообразными словила), диалогами и так далее: только записывать успевай. Конечно, было бы неплохо поглядеть на формирование юной Офелии еще во время обучения, но инкубаторы и муштра сознания в духе "Дивного нового мира" стремают меня не меньше, чем иных поступки Офелии.
Все, я счастлива, что заказчик доволен! (во какой я смайлик нашла, подбирая эмоции, прям как финал: :life
-
-
08.01.2014 в 22:38Если честно, впервые вижу такую простыню в ответ на простыню же текста, и это пиздец как приятно, а особенно тем, что ты жил в этом мире две недели не зря, и тебе удалось туда заманить еще уйму адекватных людей — и их этот мир тоже затянул! Кстати, о Варкрафте: у меня эта мысль мелькала еще при первой встрече с каноном. Ну в самом же деле: есть некие воины, которые ходят по локациям, убивают монстров, лечатся на ходу бинтами/едой, чинятся у
вендоровнеписей в населенных местностях/призывают с кулдауном 1 час рембота, баф от еды и питья висит 2 часа... ну, это как-то уже вообще перебор. Добавить еще танка, хила и дд в пати — в чистом виде игрушка, сильно смахивающая на тот же ВоВ, даже условное Средневековье presented. Поэтому мне всегда в каноне не хватало мыслей героев. То, что Клэр не думает, даже над тем, почему она все еще с Терезой (да и против Присциллы ухитрилась за 10 лет НИЧЕГО не надумать) — это даже, в общем, хуссним, у всех свой потолок познания мира и развития мозга (и я вполне допускаю, что Клэр до встречи с Терезой не говорила не потому, что не могла от шока, а потому, что не умела или словарного запаса не хватало)); но все остальные-то чем занимаются, шатаясь по дорогам долгие годы, даже если допустить, что всех старались воспитывать максимально близко к Алисии ("меч - йома - рубить - назад") — а контакт с внешним миром? Ладно там всякие хитрости вроде экологии, про которую слышала краем уха, засыпая на общеобразовательной лекции в Организации лет пять назад, — но хотя бы на уровне "Посмотрите на свои руки. Задумайтесь над нелепостью их строения" ((с), второй комментарий) можно же. Я всегда подозревала, что, если бы Клэр чаще смотрела на свои руки, а не на Присциллу в небе, и тем самым выполняла хотя бы минимальные свои обязанности человека, а не только воина, из нее вышла бы вполне славная девица; да, с мозгом танка, но зато и со шкурой танка, и с абилками танка, а без танка, как известно, ни один рейд на крупного монстра не получится. И примерно с этого осознания мне тоже стала нравиться Клэр. Офелия заставляла ее думать И делать, а не только что-то одно, причем давала на размышление не 5 лет, а 2 секунды. Немалой силой характера и мощью личности нужно обладать, чтобы заставить встречную в сельпо тетю Клаву задуматься о нелепости своего строения, и это охуенный респект Офелии.что у них там произошло с Офеличкой в итоге - Офелия покушала нарубленных йома (я вот допускаю что угодно: и что Офелия уже однажды тоже пробуждалась, но как-то вернулась, и теперь хотела кушать (как и Алисия), и что Офелии хотелось попробовать, и что Офелия с детства этими йомами баловалась, и что некоторые порой кушали йома, что-то от этого получая - а может, и ничего не получая, и что мозг у Офелии поехал от постоянных набегов на тех, кто кушает людей, но не людей же ей есть, в самом-то деле).
Что касается теней, все чистая правда — оно правда не про то. Конечно, я понимаю, что это выглядит примерно как, типа, бегают, рубят йома, тут хуяк! спецназ с континента, киборги, трансформеры, псионные пушки и бластеры
БЛЯ МЕТЕОРИТЫ (с). Честно говоря, для меня оно тоже примерно так и выглядело, но — тут я покажу свое классическое воспитание — ничто так не развивает личность, как катабасис, т.е. схождение в Аид/в темные глубины себя; а эта Клэр, если ее не пнуть как следует, так и будет ползать, искренне считая, что делает все хорошо. Вообще, я отпустила их всех гулять после финала, поэтому, честно, не знаю, чем все продолжилось. Насколько я понимаю Клэр, она не отдаст Терезу, потому что иначе окажется практически бесполезна, но Офелия ей будет только мешать: с таким-то сознанием, с такими-то замашками, да еще и с привычкой к совершенно другой стамине (и потом, кому бы понравилось завести в голове голос, который будет постоянно троллить?); так что "толерантность" Офелии к насилию над местным населением наверняка поможет Клэр "достать" два тела, а там уж... может, на материк пошлют, кто знает.Вообще, что-то я косноязычна, наверное, все уже высказала вчера, так что — танцем однозначно удобнее, йо-ха!
-
-
08.01.2014 в 22:59Спасибо тебе еще раз. Весь день хожу счастливый - то к этому своему подарку припаду, то к чужому, и чувствую себя котом, обожравшимся сметаны. Ай нанэ!
-
-
08.01.2014 в 23:16бля)
Слушай, только тебе и могу рассказать, дорогой автор. Я для фестика пересматривал три серии аниме, чтобы не парится - с озвучкой. Смотрю, Исли трепится с Лаки, меня позвали, я поставил на паузу, включаю обратно и мне в ухо громко так, в наушник, грозно: РАКИ.
Я такой: А, бля, шо, где, где раки, посмотрите на свои руки, задумайтесь над нелепостью их строения!
Дошло не сразу)
Но вообще ты очень дело говоришь насчет умственных абилок Клэр.
Немалой силой характера и мощью личности нужно обладать, чтобы заставить встречную в сельпо тетю Клаву задуматься о нелепости своего строения, и это охуенный респект Офелии.
ничто так не развивает личность, как катабасис
ептыть, я просто это золотыми буквами напишу на стенке над рабочим столом - и буду каждый раз читать, когда мне покажется, что жопа уже полная
Единственное, что в каноне действительно меня интересует в этом плане, это отношение Офелии к существованию Алисии: она не могла не почувствовать, не вечно же им удавалось друг с другом не встречаться. Как она могла относиться к тому, что в Организации действует одобренная Пробужденная? Мне кажется, она об этом все-таки догадывалась, и это ее злило безмерно, распаляя и без того кровожадную натуру; но я бы все равно с интересом поглядела на их взаимоотношения — потому что все эти "Алисию никто не видел все 5-10 лет ее работы" кажутся мне высосанными из пальца отговорками "мне некогда отвлекаться на эту сюжетную линию".
+100 Шани насчет согласия. Отличное суждение, которое мне не то чтобы не приходило в голову - да мне, как Яги, вообще было похер на эту сюжетную линию, а оно, и в самом деле, вона как. И правда.
-
-
09.01.2014 в 14:57Немного развивая тему Алисии и Офелии: если они встретились, думаю, это была настоящая трагедия, жесткая и очень забирающая. Офелия очень честная, она не смогла пережить даже собственного пробуждения, разрешив даже пробуждавшейся (sic!) клеймор убить себя. Как бы она повела себя при встрече с Алисией, я не знаю: у Алисии ведь от человека даже мозга-то как такового нет) Смутно там все, с этой Алисией, примерно на уровне ее костюма: она пробуждается, становится втрое больше и все дела, но после возвращения костюмчик по-прежнему на ней целехонек. Чудеса, да и только!
Китахара, гуляя мелким альтом по какому-то подземелью, я нашла даже эвфемизм: зацени изящество формулировки!
когда мне покажется, что жопа уже полная - вам кажется, что дальше уже некуда? Сходите вниз!
-
-
09.01.2014 в 14:59-
-
10.01.2014 в 17:16-
-
10.01.2014 в 18:04Я тебе честно скажу: если бы не ты, я бы второй раз к этой Офелии ни на шаг не подошла, мне той Хлои хватило! Но эта оказалась куда приличнее, за что ей большое спасибо - а тебе, дорогой заказчик, спасибо за заявку! Только не принимай мои слова про "это какой-то внутренний челлендж "напиши про Офелию 10 правдивых АУ, и чтоб не повторялись" всерьез)