Название: Костёр души моей
Автор: Йома-в-сомненьях
Персонажи: Лаки/Клэр, Лаки/Присцилла
Жанр: романс, немного ангста, уточнение(намеренно допущенный промежуток времени, когда Лаки уже в Рабоне вместе с Призраками, а Клэр ещё в коконе)
Категория: гет, джен
Размер: драббл
Рейтинг: G
Саммари: он разводил для них костры и, кажется, любил обеих равно
Примечание: возможный ООС Лаки
читать дальше1.
Клэр идёт неутомимо, словно усталость - это не про неё. Она вся очень сосредоточенная и целеустремлённая, как будто даже летящая куда-то, где её ждёт то, что важнее самой жизни и даже смерти. Что-то...
Лаки не знает что.
Лаки спешит вслед за ней в неудобных, ноги натирающих сапогах и видит перед собой только худую сильную спину в серой от грязи ткани плаща и длинный клеймор, которым Клэр рубит на куски йома. Он глотает пыль сухой дороги; пыль поднимается из-под подкованных железом сапог Клэр клубится в воздухе и лезет в лицо счастливым псом, вызывая сухость в горле и жжение в носу. Хочется есть и пить, но Лаки терпит и молчит. Он не должен обременять Клэр: он ведь мужчина.
Вечером Лаки разводит для неё костёр и жарит убитого ею зайца. Он ест жадно, отрывая куски мяса и глотая их едва прожевав. На зубах всё-равно хрустит пыль.
Клэр смотрит на огонь как заворожённая. От огня её глаза кажутся то карими, то алыми, а лицо - совсем девчоночьим.
Лаки с трудом снимает сапоги и понимает, что идти завтра он не сможет никак: все ноги в кровавых мозолях. Он пытается приложить к мозолям листья подорожника, обматывает ступни тряпкой, но Клэр всё же замечает это.
У неё становится очень строгое и равнодушное лицо; она не хмурится и не ругается, но ему вдруг становится очень страшно.
- Мы останемся здесь на несколько дней, - говорит.
Лаки думает, что оправдываться ему всё же не стоит.
В следующие дни он разводит для Клэр костры, а она долго смотрит на огонь.
2.
На севере, среди снега и льда, где небо виснет над головой горной громадой и грозит упасть в любой миг, Лаки тоже разводит костры - только уже для Присциллы, которая кутается в ненужный ей плащ и долг смотрит в огонь. Она в такие моменты до боли напоминает ему Клэр - только маленькую, которая ещё не клеймор, а человек. Лаки не знает, какого цвета у Клэр были прежде волосы, может быть, рыжие, а может быть, чёрные, и какие были глаза - только ему всё мерещится она. И, каждый раз возвращаясь из леса к костру, Лаки борется с желанием окрикнуть её: "Клэр!"
Только складывая хворост про запас на долгую северную ночь, он видит Присциллу и радуется, что не зовёт её чужим именем.
Присцилла же его не замечает - она смотрит зачарованно на огонь, и глаза у неё становятся совсем как у Клэр. Лаки гладит её по растрёпанным каштановым вихрам, говорит что-то, чего и сам не запоминает, а она внимательно случает и кивает иногда. Лаки знает, что когда-нибудь всё закончится тем, что его убьют йома или же съест сама Присцилла, но...
...вечерами, когда северное небо напивается кровью от солнца, он собирает хворост и разводит костёр - только теперь уже для Присциллы, а не для Клэр.
3.
У стен Рабоны собираются Пробудившиеся - Лаки закрывает глаза и ощущает их звенящие серебром ауры, вывернутые острыми иглами наизнанку, и чует движение звенящего марева, что приближается к ним от Сутафа.
Рабона внизу поёт колыбельные павшим героям голосами соборных колоколов.
Он знает, что им всем осталось очень мало.
Потому что вскоре начнётся битва, в которой, наверное, не будет победителей.
Лаки жаль, что он почти ничего не может сделать - только ждать рассвета, когда Галатея отведёт их к Кокону, в котором слились воедино Присцилла и Клэр.
Лаки ощущает внутри остатки силы Разрушителя и самой Присциллы. Ему тоскливо: он ведь, кажется, уже не совсем человек.
Лаки смотрит вниз, туда, где стража и собравшиеся клеймор, туда, где горят костры Летнего Праздника и где ходят оставшиеся люди и (не)люди.
Он вспоминает костры, которые разводил. Сначала для Клэр, а потом - для Присциллы.
Название: Три года на севере
Персонажи: Систина Оракул/Ригальдо, Исли фоном
Жанр: занавесочная история
Категория: джен, гет
Размер: драббл
Рейтинг: R
Саммари: Систина Оракул провела на севере три долгих года, где убивала йома и Пробудившихся и пила пиво в лучшем трактире Пиеты
читать дальше1.
В первый год своего пребывания на севере Систина училась читать потоки силы в серебре, окружавшем йома и Ненасытных. Дважды её почти убили, но всякий раз она бывала быстрее и успевала добраться до своего клеймора раньше, чем враги - до неё самой.
Дважды же теряла и отращивала заново руку и видела свои кишки, вывалившиеся из разошедшегося шрама на животе. Трижды убегала от слишком сильных Ненасытных.
Десятки раз сидела за дальним столом в лучшем трактире Пиеты и с наслаждением пила ячменное пиво из лучшего зерна, которое поставляли в этот трактир.
И много раз замечала Ненасытного с огромной аурой, который мрачно пил такое же пиво в противоположном углу. Порою он был не один и приходил вместе со светловолосым мужчиной, красивым, как сказочный король из древней песни, - и тогда сдвоенная аура колоссальной мощи едва давала Систине дышать.
Но пиво было вкусным, Ненасытные не слишком враждебными и Систина никуда не уходила.
Хотя, по-сути, стоило бы: всё же не дело клеймор водиться в одном месте с врагом; заметь её кто-то из Чёрных Людей пьющей пиво рядом с Ненасытным, Систине было бы несдобровать.
Правда, на севере власть Организации всегда была слабее, чем где бы то ни было. И сдать её мог бы только Рубель - которого, впрочем, всё это только забавляло. Во всяком случае, Систине так казалось.
Когда пошёл второй год её пребывания в землях Альфонсо Ненасытные вдруг перестали появляться в трактире. Не то чтобы Систину это расстроило.
Просто как-то вдруг стало пресно и ячменное пиво загорчило. Ей нравился темноволосый Ненасытный с глазами самого преданного кота.
2.
На исходе короткого лета второго года она оказалась в борделе: поступил приказ об уничтожении йома, притворявшегося проституткой в лучшем северном доме красных фонарей. Фонари и вправду оказались красными - как и всё, что было внутри дорогущего "Пристанища Мадам", как гласила вывеска.
Красными были стены, обивка мебели, кокетливые занавески на окнах, румяна на щеках шлюх и кровавые губы бордель-маман, которая заставила Систину напялить парик и натянуть платье, обтягивающее всё тело, как перчатка, но не открывавшее совсем ничего.
Систина долго смотрела на себя в зеркало и пыталась не засмеяться от своего вида - от пошлых рыжих кудрей, родинки-мушки на щеке и напомаженных губ. Бордель-маман с корову весом и видом ворчала, что она обошлась им дороже, чем все девочки.
- Зато у вас будет работать настоящая клеймор, - сказала Систина и всё же захохотала.
На самом деле её ни разу не отправили к клиентам - сказали отсидеться в подсобке, пошнырять по всему дому и сунуть нос в любую щель. Систина так и сделала - правда, ничего так и не нашла, ослепнув и оглохнув как клеймор от горькой пилюли подавляющего ауру зелья. А йома - слабенький Ненасытный, как оказалось, - умело прятал свою силу.
Систина всё же его нашла - размалёванная не хуже неё девица скакала на мужике и уже выпустила щупальца, чтобы его сожрать, как Систина с силой опустила меч на её макушку, развалив едва ли не до паха.
Мужчина под мёртвой шлюхой орал от ужаса.
Систина слабенько приложила его по темечку и он отвалился. Он подумала, что больше тут оставаться нельзя, и вылезла через окно, зацепившись за жалобно скрипнувшую раму. Старое дерево угрожающе затрещало, Систина в панике схватилась за край соседнего окна и ввалилась в чужую комнату.
Темноволосый Ненасытный, мявший грудь постанывающей от удовольствия шлюхе, уставился на неё почти потрясённо - видимо, не почуяв силу Систины, но узнав её.
Глаза его налились расплавленным золотом, Систина сорвала с головы рыжий парик и выскочила из окна, прежде чем когти Ненасытного успели бы разорвать её на части.
3.
В конце третьего года, в канун нового, она пила пиво в любимом трактире, когда тот самый Ненастный вдруг сел напротив неё. Систину от страха мороз продрал до третьего ребра и ожёг изнутри, а йома с глазами самого преданного кота смотрел на неё и тоже пил пиво.
Систина ему улыбнулась:
- Я тебя знаю. Ты ведь Ригальдо.
Он кивнул. Сказал:
- Я тоже тебя знаю.
Они допили одновременно - и одновременно вышли. Ригальдо трактирщику кинул целый золотой - тот согнулся аж до земли, едва не ударившись лбом о доски пола.
Ригальдо сломал замок в чьём-то амбаре, сразу же повалил Систину на золотистое зерно, и навис сверху. Глаза у него в темное светились, а улыбка была как у лесного зверя.
Систина сама его поцеловала в первый раз и сама раздвинула ноги, выпутываясь из робы и выставляя грудь, а он кусал её за шею, слизывал горькую кровь и мял груди как той шлюхе в борделе, и брал сильно и глубоко - так, что она даже кричать не могла, а только иногда всхлипывала.
Морозный ветер проникал через полураспахнутую дверь, у Систины из ран текла кровь, а Ригальдо двигался, подхватив её под бёдра и глухо рыча.
Систина знала, что живой вряд ли отсюда выберется. И ей было хорошо - потому что она очень долго уже не знала мужчину. Она дышала через раз, сливая свою силу с его и не давая себе перейти порог от удовольствия, и ей было больно, и ей было очень хорошо.
Ригальдо закончил, белесым семенем выплеснувшись внутрь неё, и глухо, по-звериному совсем, зарычав.
Он потерял бдительность лишь на мгновение - только ей этого оказалось достаточно; Систина вывернулась из-под его и выпустила силу в ноги, бросившись бежать как есть, голая и в крови. Он не бросился вслед.
И в следующий раз, когда она ждала Рубеля в трактире, только криво усмехнулся, поприветствовав её.
Систина улыбнулась в ответ.
Автор: Йома-в-сомненьях
Персонажи: Лаки/Клэр, Лаки/Присцилла
Жанр: романс, немного ангста, уточнение(намеренно допущенный промежуток времени, когда Лаки уже в Рабоне вместе с Призраками, а Клэр ещё в коконе)
Категория: гет, джен
Размер: драббл
Рейтинг: G
Саммари: он разводил для них костры и, кажется, любил обеих равно
Примечание: возможный ООС Лаки
читать дальше1.
Клэр идёт неутомимо, словно усталость - это не про неё. Она вся очень сосредоточенная и целеустремлённая, как будто даже летящая куда-то, где её ждёт то, что важнее самой жизни и даже смерти. Что-то...
Лаки не знает что.
Лаки спешит вслед за ней в неудобных, ноги натирающих сапогах и видит перед собой только худую сильную спину в серой от грязи ткани плаща и длинный клеймор, которым Клэр рубит на куски йома. Он глотает пыль сухой дороги; пыль поднимается из-под подкованных железом сапог Клэр клубится в воздухе и лезет в лицо счастливым псом, вызывая сухость в горле и жжение в носу. Хочется есть и пить, но Лаки терпит и молчит. Он не должен обременять Клэр: он ведь мужчина.
Вечером Лаки разводит для неё костёр и жарит убитого ею зайца. Он ест жадно, отрывая куски мяса и глотая их едва прожевав. На зубах всё-равно хрустит пыль.
Клэр смотрит на огонь как заворожённая. От огня её глаза кажутся то карими, то алыми, а лицо - совсем девчоночьим.
Лаки с трудом снимает сапоги и понимает, что идти завтра он не сможет никак: все ноги в кровавых мозолях. Он пытается приложить к мозолям листья подорожника, обматывает ступни тряпкой, но Клэр всё же замечает это.
У неё становится очень строгое и равнодушное лицо; она не хмурится и не ругается, но ему вдруг становится очень страшно.
- Мы останемся здесь на несколько дней, - говорит.
Лаки думает, что оправдываться ему всё же не стоит.
В следующие дни он разводит для Клэр костры, а она долго смотрит на огонь.
2.
На севере, среди снега и льда, где небо виснет над головой горной громадой и грозит упасть в любой миг, Лаки тоже разводит костры - только уже для Присциллы, которая кутается в ненужный ей плащ и долг смотрит в огонь. Она в такие моменты до боли напоминает ему Клэр - только маленькую, которая ещё не клеймор, а человек. Лаки не знает, какого цвета у Клэр были прежде волосы, может быть, рыжие, а может быть, чёрные, и какие были глаза - только ему всё мерещится она. И, каждый раз возвращаясь из леса к костру, Лаки борется с желанием окрикнуть её: "Клэр!"
Только складывая хворост про запас на долгую северную ночь, он видит Присциллу и радуется, что не зовёт её чужим именем.
Присцилла же его не замечает - она смотрит зачарованно на огонь, и глаза у неё становятся совсем как у Клэр. Лаки гладит её по растрёпанным каштановым вихрам, говорит что-то, чего и сам не запоминает, а она внимательно случает и кивает иногда. Лаки знает, что когда-нибудь всё закончится тем, что его убьют йома или же съест сама Присцилла, но...
...вечерами, когда северное небо напивается кровью от солнца, он собирает хворост и разводит костёр - только теперь уже для Присциллы, а не для Клэр.
3.
У стен Рабоны собираются Пробудившиеся - Лаки закрывает глаза и ощущает их звенящие серебром ауры, вывернутые острыми иглами наизнанку, и чует движение звенящего марева, что приближается к ним от Сутафа.
Рабона внизу поёт колыбельные павшим героям голосами соборных колоколов.
Он знает, что им всем осталось очень мало.
Потому что вскоре начнётся битва, в которой, наверное, не будет победителей.
Лаки жаль, что он почти ничего не может сделать - только ждать рассвета, когда Галатея отведёт их к Кокону, в котором слились воедино Присцилла и Клэр.
Лаки ощущает внутри остатки силы Разрушителя и самой Присциллы. Ему тоскливо: он ведь, кажется, уже не совсем человек.
Лаки смотрит вниз, туда, где стража и собравшиеся клеймор, туда, где горят костры Летнего Праздника и где ходят оставшиеся люди и (не)люди.
Он вспоминает костры, которые разводил. Сначала для Клэр, а потом - для Присциллы.
Название: Три года на севере
Персонажи: Систина Оракул/Ригальдо, Исли фоном
Жанр: занавесочная история
Категория: джен, гет
Размер: драббл
Рейтинг: R
Саммари: Систина Оракул провела на севере три долгих года, где убивала йома и Пробудившихся и пила пиво в лучшем трактире Пиеты
читать дальше1.
В первый год своего пребывания на севере Систина училась читать потоки силы в серебре, окружавшем йома и Ненасытных. Дважды её почти убили, но всякий раз она бывала быстрее и успевала добраться до своего клеймора раньше, чем враги - до неё самой.
Дважды же теряла и отращивала заново руку и видела свои кишки, вывалившиеся из разошедшегося шрама на животе. Трижды убегала от слишком сильных Ненасытных.
Десятки раз сидела за дальним столом в лучшем трактире Пиеты и с наслаждением пила ячменное пиво из лучшего зерна, которое поставляли в этот трактир.
И много раз замечала Ненасытного с огромной аурой, который мрачно пил такое же пиво в противоположном углу. Порою он был не один и приходил вместе со светловолосым мужчиной, красивым, как сказочный король из древней песни, - и тогда сдвоенная аура колоссальной мощи едва давала Систине дышать.
Но пиво было вкусным, Ненасытные не слишком враждебными и Систина никуда не уходила.
Хотя, по-сути, стоило бы: всё же не дело клеймор водиться в одном месте с врагом; заметь её кто-то из Чёрных Людей пьющей пиво рядом с Ненасытным, Систине было бы несдобровать.
Правда, на севере власть Организации всегда была слабее, чем где бы то ни было. И сдать её мог бы только Рубель - которого, впрочем, всё это только забавляло. Во всяком случае, Систине так казалось.
Когда пошёл второй год её пребывания в землях Альфонсо Ненасытные вдруг перестали появляться в трактире. Не то чтобы Систину это расстроило.
Просто как-то вдруг стало пресно и ячменное пиво загорчило. Ей нравился темноволосый Ненасытный с глазами самого преданного кота.
2.
На исходе короткого лета второго года она оказалась в борделе: поступил приказ об уничтожении йома, притворявшегося проституткой в лучшем северном доме красных фонарей. Фонари и вправду оказались красными - как и всё, что было внутри дорогущего "Пристанища Мадам", как гласила вывеска.
Красными были стены, обивка мебели, кокетливые занавески на окнах, румяна на щеках шлюх и кровавые губы бордель-маман, которая заставила Систину напялить парик и натянуть платье, обтягивающее всё тело, как перчатка, но не открывавшее совсем ничего.
Систина долго смотрела на себя в зеркало и пыталась не засмеяться от своего вида - от пошлых рыжих кудрей, родинки-мушки на щеке и напомаженных губ. Бордель-маман с корову весом и видом ворчала, что она обошлась им дороже, чем все девочки.
- Зато у вас будет работать настоящая клеймор, - сказала Систина и всё же захохотала.
На самом деле её ни разу не отправили к клиентам - сказали отсидеться в подсобке, пошнырять по всему дому и сунуть нос в любую щель. Систина так и сделала - правда, ничего так и не нашла, ослепнув и оглохнув как клеймор от горькой пилюли подавляющего ауру зелья. А йома - слабенький Ненасытный, как оказалось, - умело прятал свою силу.
Систина всё же его нашла - размалёванная не хуже неё девица скакала на мужике и уже выпустила щупальца, чтобы его сожрать, как Систина с силой опустила меч на её макушку, развалив едва ли не до паха.
Мужчина под мёртвой шлюхой орал от ужаса.
Систина слабенько приложила его по темечку и он отвалился. Он подумала, что больше тут оставаться нельзя, и вылезла через окно, зацепившись за жалобно скрипнувшую раму. Старое дерево угрожающе затрещало, Систина в панике схватилась за край соседнего окна и ввалилась в чужую комнату.
Темноволосый Ненасытный, мявший грудь постанывающей от удовольствия шлюхе, уставился на неё почти потрясённо - видимо, не почуяв силу Систины, но узнав её.
Глаза его налились расплавленным золотом, Систина сорвала с головы рыжий парик и выскочила из окна, прежде чем когти Ненасытного успели бы разорвать её на части.
3.
В конце третьего года, в канун нового, она пила пиво в любимом трактире, когда тот самый Ненастный вдруг сел напротив неё. Систину от страха мороз продрал до третьего ребра и ожёг изнутри, а йома с глазами самого преданного кота смотрел на неё и тоже пил пиво.
Систина ему улыбнулась:
- Я тебя знаю. Ты ведь Ригальдо.
Он кивнул. Сказал:
- Я тоже тебя знаю.
Они допили одновременно - и одновременно вышли. Ригальдо трактирщику кинул целый золотой - тот согнулся аж до земли, едва не ударившись лбом о доски пола.
Ригальдо сломал замок в чьём-то амбаре, сразу же повалил Систину на золотистое зерно, и навис сверху. Глаза у него в темное светились, а улыбка была как у лесного зверя.
Систина сама его поцеловала в первый раз и сама раздвинула ноги, выпутываясь из робы и выставляя грудь, а он кусал её за шею, слизывал горькую кровь и мял груди как той шлюхе в борделе, и брал сильно и глубоко - так, что она даже кричать не могла, а только иногда всхлипывала.
Морозный ветер проникал через полураспахнутую дверь, у Систины из ран текла кровь, а Ригальдо двигался, подхватив её под бёдра и глухо рыча.
Систина знала, что живой вряд ли отсюда выберется. И ей было хорошо - потому что она очень долго уже не знала мужчину. Она дышала через раз, сливая свою силу с его и не давая себе перейти порог от удовольствия, и ей было больно, и ей было очень хорошо.
Ригальдо закончил, белесым семенем выплеснувшись внутрь неё, и глухо, по-звериному совсем, зарычав.
Он потерял бдительность лишь на мгновение - только ей этого оказалось достаточно; Систина вывернулась из-под его и выпустила силу в ноги, бросившись бежать как есть, голая и в крови. Он не бросился вслед.
И в следующий раз, когда она ждала Рубеля в трактире, только криво усмехнулся, поприветствовав её.
Систина улыбнулась в ответ.
@темы: Клэр, Ангст, Исли, Ригальдо, Присцилла, Новогодний разврат, Систина, R, Романс, Лаки, G
-
-
07.01.2014 в 23:54здорово получилось, дорогой автор.
-
-
08.01.2014 в 00:27Разжигающий костры Лаки, кот-го Прис потыкала пальчиком.
Налаженная личная жизнь Ригальдо.
Новые бордельные подробности.
Гиресанское ячменное пиво.
-
-
08.01.2014 в 08:20Второе задорное! Плавно перекликается и с Оракулом, и с переводами о трудном половом поиске Ригальдо.
Спасибо!
-
-
09.01.2014 в 19:01Второй, при том, что прошибает диким дисбеливом (я вот полдороги вспоминал "Дневной дозор", мол, темный и светлый могут предаться горячей ебле на сеновале, только если им обоим Сумраком силу отшибет, ну, надеюсь, автор, вы улавливаете мысль) - так вот, второй, при всем дисбеливе, все равно какой-то душевный. И бордельные подробности реально вот тут даны в той концентрации, когда это умиляющая отсылка, а не натужное переосмысление. Тоже вызывает искреннюю улыбку) Не могу сказать, что оно, как Шани, мне показалось задорным, но в целом зашло. Образ гада и шпиона Рубеля, который красной ниточкой бла-бла, тоже как-то фоново радует.
Спасибо за подарки, дорогой автор, с прошедшими праздниками!
-
-
09.01.2014 в 19:42Спасибо! Первый и задумывался как грустно-печальный текст про их любови(с).
Как бы сказать... как вы уже подметили - Систине только справки "клинический ебанат" не хватает, ибо она бухнула бы с Дафом, поиграла с Рифул и подралась бы с Люсиэллой. Просто так, от всей души.
Рубель - он такой. Шпион всея Организации.
Медичка Шани,
благодарю! Шикарный фидбэк ваще.
Kregy,
Ячменное пиво! Настоящие мужики! Бгы-гы.
Kami Shiroi,
походу это так)
-
-
09.01.2014 в 23:16Очень задорная история про Систину. Собственно, я уже говорила, что мне приснилась эта дивная картина - Ригальдо в сарае в обрамлении женских ног, - и теперь я поняла, почему баба была без головы: потому что исполнитель один! На самом деле, если убрать стрем, очень живенько, мне нравится... а, да чего там, я люблю бесхитростные зажигательные истории про горячий секс, а тут хорошо вышло, прямо как сама посмотрела!
Но первый - вот честно - со своей заявкой ни за что бы не сассоциировала. Подозреваю, я иначе представляла себе умного Лаки. Тут он не то чтобы дурак, но "умный" при характеристике героя придет в голову не первым и не вторым эпитетом. Но я учла, в следующий раз закажу очень умного, и еще хитрого, и чтобы член был 9,5 в холодной воде! XD
Теперь я чувствую себя так неловко - ТРИ
клейморподарка! Дорогой автор, а вам случайно не надо помыть полы?)-
-
10.01.2014 в 15:14Вы меня порадовали от всей души. Систина на самом деле вообще... интересная получилась. Такого исполнительного еблана Организация ещё не видела.(с)
Я буду очень-очень рад! Мне ваши заявки как-то очень внезапно ЗАШЛИ, потому что дали простор для фантазии.
Увы! Если честно.... У меня с умными героями какой-то напряг выходит. Всегда на первое место выходят чувства, эмоции, ощущения, а ум... Но я искренне старалась, да!
Была мысль написать порнушку с Клэр. Я написал, но мне стало стыдно и файл улетел в корзину.Вообще если бы не пометка "в промежутке между встречей и финальным баттлом" вы бы получили дарковую антиутопию по мотивам "Шаг в новый мир". Но не сложилось, печально.
Я буду ждать нового забега!